Здесь имел место некоторый компромисс: альтернативами являлись центральный всероссийский комитет под руководством Власова или ряд комитетов для каждой из наиболее крупных национальностей, с Власовым в качестве primus inter pares – первого среди равных. Министерству Розенберга, санкционировавшему существование эмбриональных и полуофициальных национальных комитетов в сфере влияния Менде и поощрявшемуся разными пропагандистами от военной администрации, пришлось поддержать формулировку, которая одобряла деятельность Власова при условии, что она будет ограничена «великороссами», и что параллельно будет оказано содействие для нерусских формирований. Наконец 12 января 1943 г. Розенберг согласился поддержать эксперимент Власова в той форме, в которой «Смоленское воззвание» использовалось в форме листовки. Таково было его негласное понимание того, что 1) обращение Власова должно быть ограничено только русскими (великороссами), а министерство восточных территорий продолжало пользоваться своей монополией на нерусские территории и народы СССР; 2) оно представляло бы собой всего лишь пропагандистский маневр; и 3) его пропаганда адресовалась бы исключительно советской стороне линии фронта, а не регионам под контролем немцев и, в частности, не территориям под юрисдикцией министерства восточных территорий. (В полуофициальном обзоре движения Власова, подготовленном в министерстве восточных территорий, Лабе написал в ноябре 1944 г.: «Политически Власов должен был стать представителем великорусского народа в борьбе против большевизма… Позиция рейхсминистра Розенберга заключалась в том, что использование Власова должно было носить исключительно военный характер и что против этого не может быть никаких возражений…» Действительно, тот факт, что всю инициативу описали Розенбергу как механизм, созданный армией и для армии, вероятно, помог оказать влияние на него, чтобы он поддержал движение Власова.)
Сразу же, вслед за принятием этого решения, в министерстве Розенберга подготовили ряд меморандумов, с тем чтобы представить фюреру всеобъемлющий план ведения политической войны. По сути, они снова советовали поддержку частной собственности, свободу вероисповедания и, наконец, обеспечение «равенства» между народами СССР. Документ, который Розенберг направил Гитлеру 16 января, отражал именно эти цели. На нескольких страницах заново формулировались основные аргументы, озвученные руководством военных администраций: народное негодование немецкими методами набора «остарбайтеров», отсутствие товаров народного потребления, враждебность к колхозной системе, злоупотребления и некомпетентность немецкого чиновничества.