Этот эпизод подтвердил, что быть приверженцем политической войны само по себе не служило свидетельством ни дружественных намерений на Востоке, ни искренней критики нацистских целей и методов. Прежде всего это являлось симптомом прагматизма, попыткой хоть что-то спасти ради германского дела. На подобную тактику были способны разные люди – и Геббельс, и Шуленбург, и Штрик-Штрикфельдт, и Розенберг. Было бы наивно полагать, что одна лишь прокламация – без коренной переориентации политики и практики – могла спасти положение или даже существенно повлиять на ход событий. Тем более показательным является провал в год разгрома под Сталинградом и в Северной Африке, провал Муссолини и массированных бомбардировок рейха союзниками.
Период первых месяцев, последовавших вслед за вердиктом Гитлера в июне 1943 г., охарактеризовался поразительным отсутствием значительных событий в восточной политике; инициатива была подавлена, и существующее положение угрожало сохраняться бесконечно долго. Один автор называет это долгим бдением; другой говорит о нем как о «политике ограниченных средств». Как выразился один из современников, всем «реалистам» осталось только ждать военной необходимости осуществления того, чего не удалось добиться уговорами, а до той поры довольствоваться малыми частичными успехами.
Единственной сохранившейся законной структурой оставались Osttruppen, теперь интегрированные в германские вооруженные силы, хотя все еще и разделенные на небольшие отдельные подразделения. (На конференции 8 июня Цейцлер сообщил, что в составе вооруженных сил Германии имеется один полк, 78 батальонов и 122 роты Osttruppen – вдобавок к примерно 60 тысячам человек во вспомогательных формированиях полицейских и охранников на Востоке и около 220 тысячам человек «хиви». Эти цифры были явно неполными.) После того как Штауффенберг покинул организационный (общий) отдел ОКХ, в порыве разочарования потребовав направления в действующую армию, у «реалистов» стало меньше возможностей для манипулирования назначениями. Оставалось решить такие незначительные вопросы, как отпуска для восточных войск, разрешение для них жениться на «остарбайтерах» женского пола или немках, использование ими общественного транспорта, а также полный пансион для беженцев, устремившихся вслед за отступающими немецкими армиями.
В то время как предпринимались незначительные попытки улучшения физических и моральных условий жизни Osttruppen, экстремисты на другом конце политического спектра были недовольны самим существованием этих формирований. Для таких, как Кох, они олицетворяли собой предательство немецких целей. Однако его попытка перевести их на принудительные работы (где, будучи обезоруженными, они были менее опасны, чем ненадежные войска) быстро провалилась, столкнувшись с единодушным противодействием со стороны армии.