Этап, который еще предстоит детально изучить, – это действия и боевой дух Osttruppen, бывших советских военнослужащих, брошенных в бой против западных союзников во Франции, Италии и Нидерландах. В то время как некоторые упорно сражались, другие повернули против своих немецких хозяев и массово взбунтовались. Интересным в этой связи является визит полковника Буняченко, бывшего командира дивизии Красной армии (а позднее командира 1-й дивизии Власова), в Берлин с фронта в Нормандии, где, как сообщалось, он отважно сражался.
«Он солдат, а не политик, – резюмировал выраженное им в Берлине недовольство немецкий меморандум. – Однако считает своим долгом отметить, что… поскольку с немецкой стороны ничего не говорится о будущем русского народа, русский солдат не знает, кто он такой. Он чувствует себя наемником… К этой общей неуверенности добавляется ощущение неполноценности, подчеркиваемое различными немецкими мерами, принимаемыми по отношению к нему…»
Тем не менее небольшая группа активистов СС, таких как Бухардт и Крюгер, упорствовали в своих усилиях. Они утверждали, что Власов уже сомневается в искренности Германии; что иностранные державы заинтересованы в этом деле и что если СС не начнет новую операцию, то это сделает Розенберг – и в этом процессе «потопит» Власова среди дюжины представителей советских меньшинств. Шелленберг передал меморандумы Радецкого Гиммлеру – по-видимому, не связывая себя обязательствами, но желая держать руку на пульсе событий. Наконец, 9 сентября 1944 г. Власову было поручено через неделю доложиться Гиммлеру. «Секретное оружие» следовало наконец-то опробовать.
Несмотря на собственные оговорки – те же самые, которые заставили его наложить вето на власовскую операцию под руководством армии в 1943 г., – Гитлер одобрил новые планы СС, правда, только в их самой общей форме. И действительно, некоторые из последующих проблем могли возникнуть вследствие неуверенности Гиммлера, Бормана и Розенберга в том, как фюрер относился ко всему делу. То, что взгляды Гитлера в своей основе не изменились, ясно из протокола совещания, состоявшегося несколько месяцев спустя после того, как была официально начата последняя «власовская операция». После разбора немецких неудач обсуждение продолжилось:
«Геринг: Они (люди Власова) не должны были носить немецкую форму…
Гитлер: Я был против того, чтобы одевать их в нашу форму. А кто был за? Наша дражайшая армия, у которой были какие-то свои идеи.
Геринг: И теперь они ее носят.
Гитлер: Что ж, я не могу заставить их сменить форму прямо сейчас, у нас нет другой… она (армия) одевает в немецкую форму любого бродягу».