Дорога была пуста. В густом тумане, неясно и зыбко, как мозговую кость в глубине хорошей наваристой похлебки, Холера смутно видела тяжеловесную громаду университета. Слипшиеся воедино учебные корпуса, нависшие друг на другом, выдающиеся во все стороны ломанные отростки башен и дымоходов, рваные жилы проводов и водосточных труб. Никто не спешил ей на помощь. А значит, рассчитывать приходилось только на саму себя.
Холера фыркнула. С той оскорбительной презрительностью, которая завоевала ей больше врагов, чем какой бы то ни было ведьме третьего круга в Брокке. И которая, увы, давалась ей легче, чем постижение магических искусств или умение управляться с ножом.
— А ты, значит, из любопытства подняла? Ничего удивительного. Я слышала, собаки очень любопытные твари. Такие любопытные, что обязательно попробуют на зуб все, что найдут. Даже дерьмо чужое, и то пробуют. То-то, я смотрю, в Брокке последнее время конских лепешек как будто поубавилось!
Лучше было смолчать. Не давать волю своему ядовитому языку, который и в лучшие времена приносил ей немало неприятностей. А уж сейчас-то, в окружении трех голодных волчиц, которые только и ждут повода растерзать ее…
Ланцетта не оскалилась, лишь презрительно дернула верхней губой.
— Может, мы и собаки, да только не позволяем надеть на себя ошейник, как ты.
Холера машинально прикоснулась пальцем к чокеру[3] на своей шее. Обтягивающий, из плотной ременной кожи, унизанный настоящими стальными шипами, он и в самом деле походил на ошейник, ошейник вроде тех, которые надевают на волкодавов. Весьма иронично, подумала она с горечью, как раз такие ошейники обычно защищают их от норовящих разорвать горло волков. Но едва ли они защитят ведьму от себе подобных. Пожалуй, спасти ее сейчас может по меньшей мере вмешательство самого герцога Вельзевула. Но, на взгляд Холеры, особо уповать на это не стоило. Насколько ей было известно, владыки ада редко снисходили до помощи сопливым ведьмам. Точнее, никогда не снисходили.
— Вам что-то угодно? — Холера сменила презрение на насмешливый колючий тон, пытаясь копировать манеру Гасты, — Не хотелось бы отрывать вас, мадемуазели, от важных дел. В этот прекрасный день у вас наверняка до черта важных дел. Например, поваляться в грязи или поискать блох друг у друга под хвостом.
Ланцетта встретила этот выпад небрежно, как опытный фехтовальщик, легко распознавший финт. Несмотря на то, что едва ли была мастером по части дуэлей, скорее, опытным головорезом, привыкшим расправляться с добычей в узких улочках Броккенбурга.