Имею ли право сближаться с тем, кому суждено меня вскоре убить? Смею ли оживлять в Ригане старые воспоминания и вселять надежду, которой не имею сама?
Я больше не сомневалась, что небезразлична Ригану, как не задумывалась и о том, нравится ли он мне. Знала, что эти чувства взаимны, и свои Дагер пронес через года, доказав их не единожды.
Он был на моей стороне даже тогда, когда я об этом не знала. Он разменял свое будущее на мою уже проигранную жизнь. Без лишних вопросов исполнил все мои просьбы. Не думая, ввязался в глупое, возможно, бессмысленное расследование, чтобы найти лекарство, которого нет.
Так могу ли позволить этим чувствам цвести, хотя знаю, что очень скоро им суждено погибнуть? Погибнуть вместе со мной.
– Не бойся, я с тобой. – Теплые пальцы Ригана нашли мои и крепко сжали.
Он конечно же даже не догадывался о том урагане чувств, что бушевал в моей душе, а сам подобные мысли в свою голову вряд ли пускал. Риган жил сегодняшним днем. Или верой в светлое будущее?
Так или иначе, но наши пальцы переплелись, и мы оба шагнули навстречу жуткому поместью и его странным хозяевам.
– Говорить буду я, – успокоил Риган, и я благодарно кивнула.
Вести новую беседу с госпожой Линетти, мягко говоря, не хотелось. Одно только воспоминание о хозяйке поместья, похожей на печальный призрак, прогнало по коже волну липкого страха. А ведь я так и не помогла ее сыну, не вернула мальчика домой и даже не поинтересовалась, что стало с Томменом.
Вины не было. Все эти дни после трагедии я думала о семье Линетти лишь как о посредниках Тьмы. А как можно сострадать ножу, которым тебя режут?
Чем ближе мы подходили к дому, что высился посреди поляны одинокой серой скалой, тем меньше я узнавала в здании поместье Линетти.
Вместо величественного строения нас встретили руины. От высокого забора остались лишь накрененные прутья и обломки камней. Не было ни калитки, ни ворот, а в широкий разлом могли проехать сразу несколько экипажей. Ухоженный сад обратился в заросли густой, колючей травы, достающей до пояса.
– Мы ошиблись? – опешил Риган, издали завидев то, что осталось от поместья.
Язык прилип к небу, глаза отказывались верить увиденному. Я крепко зажмурилась и помассировала веки, будто это могло помочь прогнать иллюзию. Но, похоже, иллюзией было само поместье и его обитатели. А то, что мы видели сейчас, как раз и являлось неприглядной правдой.
– Нет, все верно. Я помню этот луг и дом узнаю, – потерянно отозвалась я. – Просто он был… живее.
– Если он и был живее, то лет двадцать назад, – подметил Риган, но его словам верить отказывалась.