— Ты имеешь в виду Дису Бринкманн?
Карен молча кивает.
— Откуда тебе было знать, что ее убьют.
— Я понимаю. Но…
Она разводит руками, и в этом жесте заключено все, что, как ей известно, уже хорошо знакомо и Карлу. Мысли о тех, кого, вероятно, можно было спасти. Если бы действовали иначе.
— У тебя слишком много времени на размышления, — говорит он. — Долго еще будешь тут лежать, а?
— Еще минимум две недели, так они говорят.
— Н-да, посетителей у тебя явно хватает. — Карл кивает на гору винограда.
Карен устало улыбается:
— На днях даже Йоханнисен заходил.
— Перемирие?
— По крайней мере временное. Он хороший полицейский, хоть и говнюк. Если бы не он, я бы, наверно, здесь не лежала.
— Тебя нашла Сигрид, — сухо замечает Карл.
— Но она бы не пошла искать меня, если бы не услышала объявление по громкой связи.
— А сама она что сказала?
— Я с ней не говорила.
Карен морщит лоб с таким видом, который Карл определенно истолкует как приступ боли. Так она вынуждает посетителей встать и деликатно оставить ее одну.
А несколько минут спустя, когда дверь с легким вздохом закрывается за широкой спиной Карла Бьёркена, она опять поворачивается лицом к окну, чувствуя, как горло сжимает печаль. Она не вправе печалиться. Не вправе воображать, что Сигрид захочет встречаться с нею. Совершенно не вправе. Печаль об одном потерянном ребенке невозможно смягчить другим.
И снова ей вспоминаются слова Сюзанны Смеед.
“Она не твоя дочь. Запомни”.
На восьмой день в дверях палаты появляется Юнас Смеед. После обеда Карен задремала, и голос, доносящийся с порога, будит ее.
— Ага, вот ты где прячешься?
Не отвечая, она тянется за стаканом воды, догадываясь, что наверняка громко храпела. Крепеж на ноге вынуждает ее лежать на спине, а во рту вконец пересохло. Она молча жадно пьет, но по лицу Юнаса заметно, что он не расположен к колкостям.
Лицо бледное, под глазами глубокие тени, явственно проступающие на резком свету из окна. На миг ей кажется, она видит все противоречивые чувства, обуревающие его: облегчение, досаду, тревогу, злость. И то, чего никогда за начальником не замечала. Неуверенность. Неловкое смущение, которое беспокойно ворочается среди событий, приведших его сюда.
Впервые Карен чувствует, что, невзирая на то что лежит на спине, невзирая на храп, победа за ней. Она знает, и он знает. Его оценка расследования и его решение — отчасти причина того, что она сейчас лежит здесь. Только отчасти, но этого достаточно, чтобы наполнить палату безмолвной виной. Она молча следит за ним взглядом, меж тем как он переступает порог и огибает изножье койки.