— Тинки, бумага, — позвал он, наклонившись к саламандре. — Ну-ка иди сюда!
Соблазнённая лакомством, Тинки выбралась из убежища, и Карэле ловко перехватил её под брюшко. Оно оказалось слишком горячим, и кондитер пересадил саламандру на локоть, сунув ей в рот бумажный шарик. Светлые чешуйки пепла осыпались на рукав его рубашки.
— Какая прелесть! — восхитилась госпожа Фели.
— Мы планируем устраивать с ней небольшие представления для детей, — пояснил Карэле.
Он спустился в подвал, на ходу скармливая Тинки ещё один листок бумаги, взятый у Юты. В двери у самого пола чернела небольшая выжженная дыра — как раз по размеру саламандры.
Роним, сжав руками голову и покачиваясь, сидел на кровати. При появлении Карэле он попытался встать, но безуспешно.
— В твоём возрасте не стоит пить с утра, — строго сказал кондитер. — Надеюсь, теперь ты это понимаешь.
— Простите, господин Карэле… И про кусты я помню, честное слово. А что с Тинки?
— Сбежала, — ответил тот, отправляя саламандру в печь и прикрывая дверцу. — Оказывается, она уже выросла настолько, что может самостоятельно выбраться в зал. Поэтому сегодня заниматься кустами мы не будем. Вместо этого достань пару листов железа и вечером, как закроем кондитерскую, обей ими свою дверь изнутри. Надеюсь, это поможет.
Роним снова обхватил гудящую голову, в которой и без того стучали молотки, но возражать не рискнул.
— Всё сделаю, господин Карэле, — уныло отозвался он.
— И присматривай за саламандрой, — бросил кондитер, взбегая по ступенькам.
Отец Лебре ждал его со смешанным выражением недовольства и удивления на лице.
— Простите, что был вынужден вас покинуть, — улыбнулся ему Карэле. — Всё-таки саламандра, разгуливающая без присмотра, довольно опасна.
— Мне говорили, что вы достаточно эксцентричны, — проворчал священник, решив не вспоминать про странную выходку с книгой. — Но саламандра — это уже чересчур. К тому же до сегодняшнего дня я считал, что их не бывает.
— О, это отнюдь не — как вы выразились? Фольклорное существо? — рассмеялся Карэле. От облегчения у него слегка кружилась голова.
Вдали, на ратуше Пата, главные городские часы пробили полдень, подтверждая, что опасность миновала.
— Послушайте, — кондитер поднял на отца Лебре смеющиеся глаза. — Мне пришла в голову одна идея.
Тот заинтересованно взглянул на него.
— Как я понял, вы человек мыслящий, любопытный и склонный к науке, — продолжил Карэле. — К тому же вам наверняка присущи доброта и терпение. Мне кажется, вы не упустите случай сделать благое дело, а заодно и приобрести новые знания.