То, что происходило дальше, несет явный отпечаток комедии. Именно так. Процесс становления нового дворянства сопровождался массой афер с подделкой документов. Благородное происхождение, как и повсюду в Европе, следовало подтверждать документами – а с этим обстояло скверно, потому что ставшая владельцами имений и крестьян старшина происхождения была самого темного и туманного. В 1654 году в Переяславле московскому царю присягнули всего триста настоящих шляхтичей, способных при необходимости представить безупречные документы. Однако, когда после «Жалованной грамоты» в Малороссии была создана «Комиссия о разборе дворянских прав», в нее набежало сто тысяч дворян. Причем каждый из них располагал кучей древних на вид грамот, рисунками гербов, развесистыми генеалогическими древами, из которых следовало, что иные претенденты происходят чуть ли не от Адама с Евой…
Опять-таки это нельзя считать чисто российской спецификой. Наоборот, в данном случае Россия как раз отставала от Европы, где подобные забавы были в ходу с давних времен. Пожалуй, самый яркий пример – знаменитый капитан королевских мушкетеров де Тревиль, которого многие должны помнить по романам Дюма. В свое время в городке Труавиль в Гаскони жил-поживал юноша по фамилии Труавиль, происходивший из солидной, богатой, добропорядочной, уважаемой в тех местах семьи – но вот беда, не имевшей дворянского достоинства. Но гасконцы – народ сообразительный. Юноша, как многие, решил отправиться в столицу и сделать карьеру. Из Труавиля выехал молодой человек по имени Труавиль – а вот в Париж приехал уже де Тревиль с ворохом крайне убедительных документов, подтверждавших его дворянство, восходящее едва ли не к крестоносцам…
Так и теперь. Ларчик открывался просто: на Правобережье располагался известный городок Бердичев, где обитала масса специалистов по конвейерному производству всевозможных «древних» документов. В зависимости от пожеланий и щедрости очередного клиента ему в два счета мастерили охапку самых старинных на вид документов с подписями и печатями, выводивших родословную заказчика едва ли не с допотопных времен. Все зависело от фантазии самого заказчика: известные впоследствии Капнисты, подсуетившись вовремя, оказались потомками неизвестного европейской истории «венецианского графа Капниссы с острова Занта». И ничего, проехало. Те, у кого выдумки оказалось меньше, не особенно и напрягая мозги, «приписывались» к какому-нибудь старинному польскому роду – настоящие представители которого, надо полагать, вертелись в гробах.