тогда завистники, если они еще будут живы-здоровы, найдут удовлетворение лишь в том, что при жизни поэта Высоцкого официально в поэзию «не пускали». Не секрет, что представители «высокой» допушкинской поэзии первоначально обвиняли Пушкина в том, что его стихи — простонародны. Сейчас Высоцкого обвиняют почти в том же. Его время как поэта еще наступит в полной мере, он и в этом воздвигнет себе памятник нерукотворный.
— Почему Вы сравниваете его с Пушкиным, в чем-то проводите параллель и упомянули даже памятник нерукотворный?
— Многие сравнивают. Оттого ли, что он относился к Пушкину с особой любовью? Оттого ли, что есть и другие причины, еще неосознанные? Не знаю!
— Вы во всем согласны с постановщиком «Каменного гостя»?
— В основном — да. Высоцкий — Дон Гуан, — такого и нужно было: худющего, потрепанного жизнью и ее соблазнами, ходячую страсть и напор. Такова же и легенда о нем’ Актер типа Василия Ланового? Нет В этой картине он скорее походил бы на оперного соблазнителя. А Владимир Высоцкий — исчадие ада, он оттуда Это — поначалу. Постепенно он перерождается и становится только влюбленным в Дону Анну, без подспудного желания соблазнить ее, сделать временным приключением Во второй части жизни Дон Гуан, — там, где живет его Дона Анна, — он перерастает из соблазнителя и греховного человека в собственную противоположность. И этот новый Дон Гуан — есть прекрасное открытие Владимира Высоцкого. С чем я не согласна? Со Статуей! Она должна была существовать лишь в воображении, как муки совести. Не нужно было кивать головой и вышагивать ему, каменному Командору. Это нарушило реалистическое восприятие фильма.
— Это очень сложный вопрос. Представить себе рефлексирующего Дон Гуана, с муками совести по-Достоевскому? Не получается Остается шагать реальной Статуе, чему оправдание — многовековая легенда и Александр Сергеевич Пушкин.
— А теперь вопрос к Вам. Дон Гуан переродился, когда увидел Дону Анну. Все стерлось из памяти и сердца, осталась она одна, на белом поле Теперь он — подлинно любящий, угодный небу человек — за что же его наказывать, он ведь подлежит прощению? Вопрос, конечно, не профессиональный, а так, чисто человеческий. Наверное, такой же вопрос задавали себе и те смельчаки, которые изменяли финалы «Ромео и Джульетты» и других произведений мирового плана, как сегодня это сделала американская дама, продолжившая «Унесенные ветром» Маргарет Митчел. В людях живет желание наградить добром многих героев!
— Да, были и есть люди, неправомочно продолжившие великие творения больших писателей… Но это спор длинный, и мы коснемся только конкретного Дон Гуана, которого нам — жаль… Увы Настоящих дон-жуанов прощают, а подлинно любящих — нет. Им предстоит искупление счастья, даже смерть. Возьмите только что упомянутую Вами трагедию о веронских возлюбленных. Бытовая мораль совсем иная, там, скорее всего, действует ветхозаветное око за око, зуб за зуб. Ты грешил — ответь. И поскорее, и сторицей, чтобы люди были свидетелями отмщения тебе. За талант, — а счастье это тоже талант, — ненавидят. Это только потом слезы льют…