Да, новое назначение его вполне устраивало!
Москва… В уме моем промелькнула одному мне изо всех чиновников в то время известная Россия. Россия романов Мерримена, с приключениями, опасностями и романтикой…
Мое прибытие в Москву совпало с приездом английских нотаблей[9], которых русское правительство пригласило в 1912 году посетить обе столицы. Еще до того, как депутация добралась до Москвы, некоторые члены ее были вынуждены вернуться восвояси, не вынеся тягот петербургского гостеприимства. Оставшимся, в том числе и мне, предстояло еще справиться со значительно более тяжеловесным московским…
На третий день оно завершилось исполинским банкетом у Харитоненки, московского сахарного магната… Харитоненки жили в большом дворце напротив Кремля, на правом берегу Москвы-реки…
Локкарт горестно вздохнул. Если ему не изменяет память, обед начался, когда вице-консул был уже сыт по горло холодными закусками, и продолжался почти до полуночи.
С ним вряд ли совладал бы и сам Гаргантюа! Но и на этом лукуллов пир не кончился: предстояло сидеть до утра, чтобы осилить ужин.
После обеда — танцы и музыка, потом — бал, затем — на тройках с меховыми полостями на Стрельну, по Тверской, мимо Брестского вокзала, мимо знаменитого ночного ресторана «Яр» — в Петровский парк. Выпивали и закусывали и во дворце ресторана «Стрельна»… Там хлопали пробки из-под шампанского и восхитительно пел цыганский хор…
Там все высшие сановники, все миллионеры Москвы.
Ты сидишь одиноко и смотришь с тоской,
Как печально камин догорает…
Он вспомнил мелодию романса, который надрывно пела молодая цыганка. Вскоре красавица спела только ему одному все свои песни.
Локкарту взгрустнулось. Исчезла та Россия!.. Исчезла навеки.
Я, разумеется, не мог продолжать жить в «Метрополе», отнюдь не рассчитанном на вице-консула с годовым окладом в триста фунтов. Одна неделя пребывания в «Метрополе» обошлась мне больше месячного жалованья. Жить здесь дальше стало невозможно. Кроме того, необходимо было изучить русский язык. Поэтому я поселился в одной русской семье… Хозяйкой дома была вдова Александра Эртеля, русского романиста, друга Толстого.
Здесь-то и состоялось первое знакомство Локкарта с Борисом Савинковым. Главарь русских заговорщиков-террористов скоро завоевал дружеское расположение склонного к авантюрам британского вице-консула. Но, разумеется, Локкарт на всякий случай собрал о Савинкове информацию по разведывательным каналам.
Полученные сведения говорили в пользу Бориса Викторовича. За покушения на русского царя и царских министров Савинков сидел в камере смертников Севастопольской военной тюрьмы. Однако из приготовленной для него петли выскользнул накануне казни. Это было в 1908-м. Его вывез из Севастополя отставной флотский лейтенант Никитенко. На третьи сутки одномачтовый бот доставил их на румынский берег, в Сулин. Спаситель Савинкова вскоре стал его очередной жертвой.