В глубине улицы там и тут над ворохами бурьяна курились дымки, вились вверх, растворялись над черными кончиками деревьев, подкрашивали тонкой синью и без того голубое небо.
Клены уже остались позади, они росли только вдоль забора у Веденеевых. Никита задрал подбородок, шел теперь, все не отрывая глаз от глубокого неба, и ему казалось, по небу он и идет, и рядом нет ничего, даже облачка, и нету ничего под ногами. Спину ему тронул легкий озноб, он уже хотел оглянуться, когда почти в зените увидел летящую уголком гусиную стаю. Гуси шли высоко, махали крыльями молча, и он остановился и далеко-далеко, чуть не до самых теплых стран, проводил глазами улетающий караван.
«К-ке-гэк!» — раздался вдруг приглушенный крик.
Никита обернулся.
За рекою, с рыжей стерни, которая пологим косогором нависла над темной кручей, сорвался гурт домашних гусей. Гуси еще только набирали высоту, еще заходили на первый круг, но уже было видно, как тяжело и неровно покачиваются они в середине стаи.
Снова испуганно крикнул вожак.
На этот раз весь гурт торопливо отозвался, тревожно загоготал, загундосил, и из него, недвижно растопырив белые сысподу крылья и вытянув лапы, стали вываливаться и стремительно падать обмякшие птицы. Поплюхались одна за другой по разным дворам и тут же подняли крик, начали договариваться, как вместе собраться.
Никита вздохнул и снова посмотрел туда, где теплые страны, в которые улетели вольные дикари.
— Не надо колосками объедаться, правда, Дружок?
Все еще смотревший вверх собачонок повернул лисью мордочку и тут же заработал пушистым своим хвостом: а как же, мол, если ты говоришь, значит, правда!
И Никита нагнулся и слегка потрепал его по серой, с желтоватым подшерстком, холке.
— Только смотри — не подведи!
Валерьянка в аптеке кончилась, а тут же спросить пустырнику Никита не решился, хоть аптекарша была и незнакомая. Мало ли, а вдруг и правда откуда-то знает, что Никиткин отец пьет, не станет давать лекарство, громко начнет говорить что-либо обидное, а все в аптеке будут смотреть на Никиту, качать головами… А может, сказать Подьячихе, что и пустырника тоже нету? Принести ей одно мороженое.
Интересное дело: взрослая бабка, а мороженое уплетает, как первоклассница, — Никита уже не раз видел это собственными глазами. А может, он уже забыл, как этот пустырник называется? Выходит, не забыл, если помнит.
Постанывала тугая пружина, постукивали двери, люди входили и выходили, и только Никита все стоял и стоял около витрины, где под стеклом лежало мыло, зубной порошок да еще всякое такое, что можно рассматривать без умного вида.