Мне вообще-то ясно: нужна встряска. Для того и накручивают, для того начальника и заводят, чтобы он потом в свою очередь — да еще, может, в тройном размере — своих подчиненных подзавел, а те в свою очередь — своих… И тэдэ, как говорится, и тэпэ. Пока не дойдет это все в конце концов непосредственно до электросварщика Ивана Чернопазова и не шарахнет его таким манером, что вместо положенных за смену тридцати швов он тебе девяносто сварит… эхма!..
Тогда ты уж дай химикам задание: пусть особую таблетку придумают. А ты потом только скажешь: понимаю, дорогой Пал Степаныч, что работник ты золотой, дай я тебе руку за это пожму, дай обниму тебя, но ситуация нынче такая, что деваться нам некуда, вот тебе, брат, таблетка, от которой у тебя энергии станет вдвое — ну, маленько, правда, при этом тебя и поколотит… Маленько и потрясет. А эти вот таблетки ты раздай всем своим остальным: это для начальников управлений, это — старшему прорабу, это — мастеру, а это персонально — Чернопазову Ивану. И те же самые слова сказать им не позабудь. И руку пожать при этом. И обнять.
Ну, не справедливей ли будет, ты скажи?..
А в тот раз давай шпынять Елизарова. Один больно, а другой — и еще больней. Как будто и они соревнуются.
Очередной оратор и говорит: мол, в чем беда? А в том, конечно, что не дошли до каждого. А почему не дошли?.. Да потому, что, мол, руководителям монтажного треста некогда этим заниматься — у них совсем другие заботы. Завели, видите ли, в тресте барана, и все внимание — только ему одному, чуть не молятся на него, на руках его не носят, куда ни едут — с собою непонятно зачем берут… Я, говорит, не убежден, что и на это совещание монтажники его с собою не привели, — как, мол, товарищ Елизаров? Что вы на это скажете?..
А Елизаров поднялся и громко, на весь зал, и говорит: «Нет, не привели. Здесь и без него баранов достаточно!»
Сказал и как-то так вскинулся, говорят, будто бы в грудь его толкнули. Пошел между рядами, открыл дверь…
В спину ему, конечно: «Кто вам давал такое право — покидать?.. Вернитесь, товарищ Елизаров!»
Но он там уже попросил вызвать «скорую».
А назавтра по стройке слух: лежит Елизаров в персональной своей палате и в потолок поплевывает… Никого к нему не пускают — не положено, и он спокойненько себе смотрит цветной телевизор, свежие журнальчики листает, армянский коньячок пьет. Чем не жизнь?!
Тут как раз мы свою работу почти закончили, всего ничего осталось, я и говорю Проничкину: надо нам завтра к вечеру Елизарову доложить.
Игорь только прищурился: «Ясненько!..»