Я услышал, как она встала и ушла.
— Мы её оскорбили? — спросил тихо Янош.
— Думаю нет, — ответила Лиандра. — Тогда она обнажила бы меч.
— Её не так сложно понять, — сказал Варош. — Вам нужно только…
— Варош! — крикнула Зокора. — За себя я буду говорить сама. Говори только за себя.
— У неё действительно очень хороший слух, — сказал Янош.
— Тогда она услышит, что я скажу за себя: она удивительная женщина.
Сказав это, Варош встал и последовал за Зокорой.
Зиглинда вернулась, я услышал, как шлёпают мокрые бурдюки.
— Я нашла воду, — сказала она и села рядом с Яношем.
— Хорошо, — сказал я. — Мы значительно недооценили расход воды. Я выпил сегодня больше, чем обычно пью за три дня.
— Нужно научиться быть более экономными, — сказала Лиандра.
В тот вечер мы ещё раз наелись до отвала. Зиглинда поджарила последние куски медвежьего мяса, и мы легли отдыхать.
Следующее утро началось с того, что в сапог Лиандры заползло какое-то насекомое и когда она его одевала, укусило её. Как описала мне Поппет, насекомое было крошечным, красноватого цвета и прозрачное. У него было восемь ног и подвижный хвост с жалом, а также клешни, как у рака.
Нога Лиандры за несколько минут раздулась до величины волчьей головы. Зокора разрезала укус, выдавили и отсосала плохую кровь. Всё же она не смогла предотвратить лихорадку Лиандры. Весь день я переживал за неё. Она разговаривала в лихорадочном сне, называла меня Родериком, но также Хавальдом и плакала, словно маленький ребёнок.
— У меня есть достоинство! — выкрикнула она однажды в гневе. — То, что он говорит — неправда! Это он поступил непорядочно!
Но чаще всего я не понимал её бормотания, только знал, что она страдает. Лишь вечером я нашёл Лиандру в сознании, ослабленную борьбой, но живую. Всё же мы потеряли ещё один день, пока она снова достаточно поправилась, чтобы продолжить путешествие. И это больше всего беспокоило её саму.
— Если вы рухните, то это задержит нас ещё больше, — сказала Зиглинда, когда чуть ли не силком заставила её съесть густой бульон.
— Я уже в порядке, — утверждала Лиандра.
Зиглинда рассмеялась.
— Сделайте стойку на руках.
Она не смогла. Но на утро третьего дня Лиандра сделала стойку и начала молча складывать своё снаряжение. Мне она всё ещё казалась нездоровой, но было бесполезно пытаться её остановить.
С тех пор, прежде чем одеть сапоги, мы их вытряхивали, и достаточно часто по утрам я слышал звуки, когда снова убивали одно из этих насекомых.
На расстоянии в два дня, так сказала Серафина, вдоль имперской дороги стояли дорожные станции. Когда мы нашли следующую, был вечер четвёртого дня с тех пор, как началось наше путешествие от портала.