— Вор только выполнил свою задачу. Он живёт, чтобы воровать, — мягко сказал другой священник. — Но он сделал даже больше. Он привёл вас под крышу вашего бога. Может это было единственное предназначение вора.
Жалкое предназначение, подумал я. Даже вору я желал большего. Рано или поздно я бы и без вора отправился в храм.
— Но это случилось бы в другой день. А некоторые дни отличаются от других. Скажите, священная нить помогли вам в ваших путешествиях?
Да. Я заработал много ран, которые срослись только благодаря тому, что нить их исцелила. Это был в прямом смысле слова дар бога. Зокора тоже не смогла бы выжить в той медвежий пещере без этой нити.
Священник передо мной продолжал шить. Я увидел, как чисто зашитая вена закрылась, восхищаясь его тонкой работой и тонкой иглой. Когда он протягивал нитку через стежок, он накладывал на него чуточку пасты, потому что нить была помещена в мазь. Я почти мог наблюдать, как шов исцеляется.
— Вы делитесь этим даром бога с другими, кому требуется его милость? Это хорошо, — заметил священник. — Так и было задумано. Но давайте ещё раз вернёмся к вору. Он привёл вас сегодня сюда, потому что вы здесь нужны. То есть скорее не вы, а священная нить.
Священник передо мной теперь зашивал кожу. На меня произвело впечатление, как быстро он справился. Мои пальцы покалывало, и они уже не были синими. Он, безусловно, был самым лучшим хирургом, которого я когда-либо встречал.
— Он последовал вашему совету. Его глаза всё ещё закрыты. И да — это шедевр врачевания… Но от него потребуется ещё больше. Посмотрите, что происходит на входе храма.
Я поднял взгляд и поверх склонённой головы священника увидел, как в храм ворвалась горстка людей.
Старая женщина, бабушка, но ещё крепкая, одетая в дорогие одежды, лицо искаженно горем, паника в бледных глазах, бежала впереди. В её руках лежала молодая девушка, едва старше дюжины и четырёх лет, вся в крови и бездыханная.
За ней спешили стражники, которые быстро избавились от своих мечей, а также высокий мужчина средних лет. Его лицо было похоже на девушку и старуху.
Даже с этого расстояния я увидел растерзанное тело; рана была ещё хуже чем та, которую получила Зокора в медвежий пещере.
— Уже несколько дней, — продолжил священник своим спокойным голосом, — на рынке представляют сенсацию. Торговец бестий выставляет на показ грифона. Это величественное животное — жалкое зрелище. Его крылья подрезаны, клюв проколот болтом: из-за этого он не может полностью открывать его. Глаза чаще всего перевязаны кожаными колпачками, так что страдание в них не достигает людей. Тяжёлая цепь приковывала его к колу, который неумело вогнали между двумя плитами рынка. Когда один из мужчин, кормивших его, ударил его палкой, животное вздрогнуло и вырвало кол из земли. Мужчина сделал это, когда младшая дочь эмира любовалась бедным существом и как раз объявила, что хочет подарить грифону свободу. Тот же мужчина, который ранее незаметно ослабил именно этот кол.