Лик Инглейв всё сильнее искажался тревогой. Гиганты взмахивали руками, плети свистели, рассекая воздух, рабы выли от муки.
— Надо помочь истязаемым, — решила Самшит, расправляя огненные крылья.
— Им уже давно помогли, дочь моя.
Палец покойной первожрицы указал на небо. В том месте дымная пелена рассеялась, пропуская поток солнечного света, в котором парил некто. Он был далеко, но Самшит, пожелав, рассмотрела незнакомца в мельчайших подробностях. Мужчина преклонных лет, худой, но с гордой осанкой, суровым горбоносым лицом, украшенным синей бородой, усами и бровями. Носил он тоже синее, а ещё имел корону, плащ, посох, кольцо и гримуар. В глазницах старца пульсировали сгустки чистой магии, — индиговое сияние с проблесками бирюзы.
Он крикнул и всё мироздание отозвалось, задребезжало. С посоха сорвались голубые линии, поражавшие гигантов, валившие наземь и заставлявшие сотрясаться в агонии. Их могучая плоть обвисала на костях и рыхлела словно варёная, маски и плети срастались с ней, гиганты визжали и выли громче, чем их жертвы. Человек в небесах бичевал бичевателей плетью голубых молний, рокоча слова:
— БУДЕТЕ СТРАШИТЬСЯ СВЕТА СОЛНЕЧНОГО РОВНО ГНЕВА МОЕГО ВО ВЕКИ ВЕЧНЫЕ! ПРОКЛИНАЮ!
Тяжёлые колышущиеся фигуры, изуродованные проклятием, ползли и переваливались через края провалов, падали в глубины земли. Они не могли умереть, но и жизнь их отныне была одним лишь страданием. Вой тоски и плач из провалов всё звучал.
— Кто это? — спросила Самшит, глядя на синюю фигуру, шествовавшую среди освобождённых рабов, которые падали ниц словно перед богом.
— Ты знаешь имя. Это чародей, который сначала соединил мир, а потом бросил его в горнило губительной войны тысячи лет назад. Все они такие, маги, волшебники, колдуны, холодные, эгоистичные вероломцы…
Самшит могла лишь представить, какую боль испытывала её названная мать, косвенно признавая свои ошибки, свой позор.
— Нужно спешить, дитя…
— Зачем ты показываешь мне времена до пришествия Элрога? Что здесь…
Вой из-под земли не утихал.
— Торопись, дитя моё, они рядом, они идут.
Вой…
///
Она проснулась под громкий звук, доносившийся снаружи. Завывал ветер и надрывался сигнальный рог, издавая громкие протяжные стоны. Почти сразу в верху живота проявило себя тяжёлое и холодное чувство близости чего-то дурного. Белый орк вернулся…
Распахнув окно и тяжёлые ставни, Самшит впустила в комнату поток ледяного ветра со снегом. Снаружи оказалось белым-бело и по улицам торопились гномы. Рог собирал защитников очага, — ополчение, мужчины облачились в кольчуги, железную чешую и нагрудники, надели шлемы-каски, взялись за большие щиты, топоры, шестопёры, боевые кирки. За ними спешили жёны, обряженные в чепрачные туники и стёганые сарафаны. Они несли пучки стрел, болтов, арбалеты, маленькие тугие луки, мушкеты и готовые патроны к ним.