ли ткань его плаща, кусали мясо, голова кружилась от постоянного вращения и тогда он осознал, что следующий шаг назад станет шагом в могилу. Улучив долю мгновения, рив приблизил палящий огненный меч ко рту и с силой выдохнул.
Струя пламени ударила одному из ближних в лицо, расплавила кожу, подпалила промасленную бороду, выжгла глаза. Он упал мёртвый, а струя уже охватила второго. Дальше пламя натыкалось на щиты, бежало по ногам, вызывая истошные проклятья; кольцо щитов сломалось, выпуская огнедышащего человека на волю. Началось избиение, ибо затопленный гневом разум обратил Майрона в волка посреди ягнячьего загона.
Седовласый наваливался на дрогнувших хирдманов Дыханием Первым, рубил изо всех сил, ломал тела северян ударами правой, тяжёлой словно булава руки, догонял беглецов, двигавшихся как сквозь густую патоку, кромсал в спины, подсекал сухожилья, бил оземь и срубал головы с плеч. Он рычал и хохотал, вдыхая их страх, запах жареной человечины, выдыхая последние струйки огня; он пировал восторгом смертного боя, опьянённый чувством могущества!
Взгляд нашёл среди разрозненно мельтешения тел скопление щитов, — несколько десятков северян собрались с духом и выстроили скьялборг[74] между Майроном и драккарами. Жалкие черви. Полетели стрелы, которые натыкались на Светоч Гнева и сгорали; меч метался из стороны в сторону, громко шипя, оставляя в воздухе огненные мазки. Это было упражнением в ловкости, пока одна из стрел всё же не вонзилась Майрону в грудь, — охваченный боевым азартом, он слишком заигрался! Пришло время покончить с незваными гостями!
Рив подался вперёд, пригибаясь к земле. Левая нога была подогнута под самую грудь, правая выпрямилась и оказалась далеко позади, левую руку с мечом он отвёл за спину, тогда как правая была вытянута вперёд и коснулась каменистой почвы. Он почти распластался на земле, но не ради защиты от стрел, а, чтобы наполнить члены силой. Лёгкие уже болели, однако продолжали работать, и в определённый момент северянин ринулся вперёд. Седовласый бросился, оставляя за собой глубокие следы и фонтаны летевшей из-под подошв гальки, он намеревался ворваться в скьялборг пушечным ядром, чтобы переломать стиггманов и предать последних врагов смерти, но его дикому желанию не суждено было сбыться.
Нечто большое и тёмное возникло вдруг на пути, оно бросилось навстречу и ударило с неистовой силой. Майрон был отброшен, пролетел десяток шагов, рухнул, покатился по камням, слыша треск собственных костей, чувствуя, как открываются чуть запекшиеся раны. Боль сотрясла его тело от кожи до мозга костей, сдавила спазмом все внутренности, загудела набатом в черепе. Светоч Гнева погас, но не выпал из руки.