Женщина убрала ногу, отпила немного из бокала и взвизгнула:
— Смотри в глаза!!!
Голос рассёк кожу и плоть на спине евнуха, но, невзирая на ослепительную боль он с воплем встал на коленях и запрокинул раненное лицо. Их взгляды встретились и радужки Зиру плясали вокруг зрачков, разделяясь на разноцветные маслянистые капли, водя хороводы, собираясь вновь.
— Жалкий ощипанный каплун, — тихо скрежетнула она, — ни на что не годный, никому не нужный бурдюк прогорклого жира. Мой великий отец говорил, что мать держала тебя рядом лишь потому, что была слишком ленива и слабовольна для принятия полной тяжести власти. Она уделяла всю себя полузабытому старому богу и сидению на углях, вместо того, чтобы руководить настоящей силой, — земной. А ты пользовался этим ради примитивной тупой корысти. Убью…
— Умоляю, — развёл руки в молитвенной позе Эц, страдавший от ужасной боли и страха, — я помню вас ещё совсем ребёнком…
— Я тоже помню тебя. Ты всегда был никчёмным ублядком.
Её уродливое лицо изобразило несколько гримас одна страшнее другой, но в итоге Зиру смогла показать то, что хотела, — брезгливое презрение.
— Беги, отсюда и до самого низа, беги, Эц. Если успеешь, то сохранишь свою никчёмную жизнь, а если нет, останешься внутри навсегда.
Она умолкла, не сводя с него взгляда, наслаждаясь видом парализующего ужаса.
— Ну же!
Раненный, истекающий кровью евнух со стоном поднялся на ноги и бросился к двери, вывалился в коридор, помчался, всюду встречая одинаковый густой мрак, падая, ударяясь, лихорадочно разыскивая лестницу вниз. Он с детства не заставлял себя бегать, изнеженное тело забыло о том, что можно двигаться так быстро, но ужас поднял утраченные воспоминания из недр памяти. Эцу удавалось, раз за разом найти путь и не заплутать в лабиринте коридоров, он хрипел, сипел, ронял дерьмо, но бежал, пока вдруг впереди не распахнулась дверь, выход из темноты! Он смог, он спустился на самый первый этаж чёрной башни! О Элрог! О милостивый! О восторг жизни…
И тогда Зиру вонзила пальцы в жировые складки на шее евнуха, пробила его горло, чтобы с улыбкой наблюдать, как надежда переходит в понимание, отчаяние и пустоту забвения. Евнух так и не поднялся с колен, его лихорадочный побег происходил только внутри бритого черепа, в плену иллюзий, насланных глазами женщины. Перед смертью Эцу была дарована мимолётная надежда лишь для того, чтобы её жестоко отняли.
Труп тяжело упал набок и стал заливать ковры, густая тёмная влага медленно подкрадывалась к стальным ступням.
— Уберите тело, разделите его на органы и продайте колдунам, алхимикам. Если останется что невостребованное, продайте мясникам. Извлечём пользу из бесполезного.