– А ты что расскажешь? – спрашивает меня Триша.
– Что расскажу?
– Ну викинги же ценят честность и открытость, правда?
Она смотрит на Инге в поисках поддержки, и та кивает, хотя и слегка.
– Так расскажи нам что-нибудь, что еще никто не знает!
– Ну это легко. Мы же познакомились только пару дней назад, – смеется Мелисса. – Познакомьтесь и вы – моя сестра под названием «Закрытая книга Элис».
– Только потому что ты слишком открытая! – я стараюсь подстроиться под шутливый тон сестры, но неуклюже, выдавая свою напряженность.
Триша, впрочем, похоже, этого не замечает.
– Но вы же знаете друг друга с рождения!
– Едва друг друга знаем, – фыркает моя сестра.
– Ну тогда давай поделись чем-нибудь, – хлопает в ладоши Триша.
«Не поделюсь», – думаю я почти уверенно, но выдавливаю из себя только: – Пусть кто-нибудь другой пока расскажет.
– Ладно. Инге? – Триша поворачивается к нашей чудесной хозяйке.
Невозмутимая Инге говорит, что ее первый ребенок был зачат на викингском корабле, что кажется вполне естественным. Она также сообщает, что говорит на пяти языках и имеет сертификат инструктора по дайвингу.
«Перфекционистка, – киваю я с важным видом. – Нужно бы пройти курс китайского. И выучить испанский. Когда-нибудь – возможно, когда дети пойдут в университет…»
Мы также узнаем, что Триша участвовала в тройничке (это откровение не удивляет меня ни на йоту, но порождает миллион вопросов) и что у Марго «аллергия на ибупрофен».
И это все? Это все, чем она может поделиться? Боже, идеальные люди такие скучные.
Мелисса «побеждает», заявляя, что после школы непродолжительное время была вокалисткой панк-группы «Королевский хрящ» монархической направленности («Мы пели “Боже, храни королеву” без всякой иронии…»).
Я этого не знала.
– Но ты же не умеешь петь! – выпаливаю я, ногами ощущая очередную волну дрожи.
– Ты тоже, но я по крайней мере это знаю!
Это удар ниже пояса: моей карьере певицы был положен конец лет в двенадцать, когда сестра застала меня в душе за подражанием Уистни Хьюстон. В школе она всем разболтала, что я «горланю как сумасшедшая». До тех пор я пела в душе регулярно, но после этого никогда.
– К тому же это был панк-рок. Какая разница, как мы пели? Все равно музыка была такая, как будто в сарае рубят дрова, – добавляет она как бы в сторону. – А мне позволили стать лицом группы, потому что у меня было черное кожаное пальто до пола…
– Мое черное кожаное пальто! – прерываю ее я.
– Ты уже не жила с нами! Так что тебе было наплевать на пальто!
Это правда. Но теперь, когда она напомнила мне этот эпизод, я прихожу в ярость. Мелисса смотрит на меня так, как будто вызывает на дуэль.