Привет, викинги! (Расселл) - страница 167

Как выяснилось, у меня очень плотные груди, как сказала женщина, делавшая маммограмму. Я спросила, хорошо ли это, а она ответила «Нет» – просто ей пришлось сдавить их сильнее, чтобы получить более отчетливое изображение (что, кстати, было довольно больно). Так или иначе, чтобы долго не разглагольствовать – были и шприцы, и чашки сладкого чая в приемных, и консультант говорил много слов, которые я не понимала. Он даже предлагал написать их на бумажке, чтобы я их усвоила, но в голове у меня и так все путалось, поэтому я сказала, что все равно не сильна в правописании. Просто сказала «Спасибо» и пожала ему руку. Я пришла туда только с бумажником и ключами. А вышла с «раком».

С этого места слова начинают расплываться, как будто чернила смешались со слезами. Ее или моими – я не могу сказать.

Я не ощущаю себя «больной». Но я должна пойти на операцию, когда мы вернемся, а потом будет химиотерапия от трех до шести месяцев. Мне сказали, что я могу потерять волосы, во рту у меня появятся язвы, у меня пропадет аппетит (ну это мы еще посмотрим…), меня будет тошнить, я буду сильно уставать и часто испражняться. А, ну да, и месячные, возможно, прекратятся (как у тебя!).

Я не имела ни малейшего представления о том, что ей известно об этом…

Лучший сценарий заключается в том, что ты никогда не получишь это письмо и все будет хорошо. Через полгода я пройду гормонотерапию. Просто исчезну ненадолго. Возможно, все кончится благополучно. Или у меня выявят вторичный рак, распространившийся на кости, а если он в костях, то ты, считай, уже покойник.

Я постараюсь сделать все возможное, чтобы избавиться от него, – ампутацию молочной железы, химиотерапию, гормонотерапию – но от веганства я категорически отказываюсь. Плевать на него! Мама ужасно страдала под конец и все равно не выкарабкалась, помнишь? Так на что мне надеяться?

Буду честна: я не высокого мнения о своих шансах, Эл…

Эта строчка ранит меня прямо в сердце. «Она никогда не называла меня Эл после того, как мы выросли, только в детстве», – осознаю я, и у меня в горле застревает комок.

И я боюсь. Но боюсь по-нормальному, понимаешь? Тебе просто придется больше «справляться». Придется идти дальше.

Из того, что я видела в фильмах, предполагается, что это письмо – мое «мудрое послание из могилы», так что не смейся, если я неудачно подражаю им. Перво-наперво: постарайся получать хотя бы чуть-чуть больше удовольствия. Расстанетесь вы с Грегом или нет, но постарайся быть чуточку более счастливой. Как-нибудь. Меня убивает (не каламбур) твой вид. Я знаю, что ты не хочешь жить так, как я – и это прекрасно, – но у меня всегда было такое чувство, что ты и по-своему не живешь как следует. Поэтому «повеселиться» тебе, наверное, не помешает. Ты всегда рассказываешь мне о том, как должна сократить углеводы / получить повышение / расчистить хлам / провести «глубокую чистку» или что-то еще. Но к черту все это! Ты слишком строго относишься к себе, и всегда относилась. Вместо этого поживи немного просто так. Никто из нас не контролирует свое будущее, но мы можем контролировать настоящее. Я поняла это недавно. И жизнь совершенно замечательна – хотелось бы наслаждаться ею подольше. Но в целом я жила на полную катушку, и мне гораздо больше нравится с удовольствием вспоминать то, что я сделала, чем беспокоиться о том, чего не сделала. Мне никогда не хотелось завести детей – я знаю, что ты мне не веришь, но это правда. И я счастлива.