бойфренда, который бывает у всех. После бойфренда, с которым я познакомилась на вечеринке первокурсников, который играл на гитаре, обильно смазывал волосы гелем и бросал меня в конце каждого семестра, чтобы побыть одиночкой на каникулах. Вы знаете таких. Так что когда я встретила Грега – надежного, предсказуемого Грега, пахнувшего дезодорантом Right Guard, – я была готова к отношениям. Он казался нормальным. А когда у меня стали зарождаться сомнения в нем, то мне казалось, что уже слишком поздно. К тому же я думала, что склонна видеть проблемы на пустом месте. Но в последние время сомнения усилились, и я даже начала пересматривать некоторые вещи. Теперь я спрашиваю себя, что будет, если мы так и не полюбим друг друга снова.
Что, если ничего больше не будет? При этой мысли у меня сжимается сердце. Но что пугает еще больше – так это то, что я не вижу альтернативы. Я была дочерью, потом женой, потом матерью. И стоматологом. Вот и все.
Я была обречена стать стоматологом с пяти лет. Мне почему-то всегда нравилось представлять себя в чистом и аккуратно прибранном кабинете – тихом, если не считать гудения электрических жалюзи, закрывающихся по нажатию кнопки. Даже когда я в подростковом возрасте носила брекеты, я вовсе не возражала против того, чтобы раз в два месяца посещать техника, затягивавшего потуже винты. Конечно, было немного больно, но по-хорошему. И даже отвлекало от другой, пустой боли, которая охватывала меня дома. Так что мой дальнейший курс был определен заранее: буду зарабатывать себе на жизнь бормашиной и гидравлическим креслом. Поэтому я стала стоматологом. Этим я и занимаюсь до сих пор, вдобавок к домашним хлопотам и воспитанию детей. Словно хорошо настроенный механизм. Усердно работаю и слежу за тем, чтобы каждый пункт в моем графике был своевременно отмечен галочкой. До недавних пор. Когда ежедневные обязанности стали наползать друг на друга, словно чешуя на рыбе.
Мне вдруг показалось, что я ужасно устала быть стоматологом. И женой…
– Тебе нужно сменить обстановку, – предлагает мой услужливый лабрадор в человеческом обличье. – Нужно сделать перерыв.
– Это не фильм «Осторожно, двери закрываются!», – говорю я ей. – Это моя жизнь! Я выбрала ее. У меня два ребенка, которые игнорируют меня, и счета, которые надо оплачивать. Не могу же я подстричься под мальчика и открыть тапас-бар…
Мелисса смотрит на меня, как на раненого щенка, и мне снова хочется заплакать. Но я не плачу. Потому что никогда не плачу. Никто не сравнится со мной в искусстве «не делать сцены». Некоторые сказали бы «подавлять эмоции». Я называю это «умением сдерживаться». Не можем же мы все сразу развалиться… Как бы мне ни хотелось рыдать и кричать, я стараюсь всегда сделать все возможное, чтобы собраться с духом и никогда не поддаюсь наполняющей меня ярости. Такой курс помог мне пережить трагедию (смерть матери), унижение (рвота у буфета на виду у всех; супруг из тех, кто предпочитает «Правительственный час» сексу…) и невозможное (хирургия корневого канала в невероятно упрямой десне; заставлять детей есть овощи хотя бы раз в месяц, чтобы у них не возникла цинга…). Мой единственный способ справляться со всем – это собраться. Я не могу проиграть. Потому что… ну тогда проиграют все.