– А, ну да! Свинью мы видели, – кивает Мелисса, пытаясь хотя бы отчасти вернуть себе достоинство.
– Теперь она у нас одна. Было одиннадцать, но мы их съели, – бесхитростно говорит Инге, а потом обращается к Магнусу и произносит нечто нечленораздельное.
– Наверное, по-датски, – шепчет Триша.
– Точно, – киваю я.
Инге приподнимает своему мужу веки, чтобы осмотреть его зрачки, потом изучает язык, а под конец без особых церемоний скидывает его, прислоняя к стене, словно куклу-марионетку.
– Сразу к делу, без лишних слов, – бормочет Триша, а я восхищаюсь ловкими и умелыми движениями женщины.
«Жена-профессионал, – думаю я. – Как я – стоматолог».
– С ним все будет в порядке? – обеспокоенно спрашивает Марго.
– Да, конечно. Дам ему обычное средство, – отвечает Инге, шаря по ящикам с различными кухонными приборами и ингредиентами.
Из деревянного шкафчика она достает узловатый, похожий на конечность страдающего от артрита кусок имбиря и начинает умело скрести ложкой. После, умело и не глядя, крошит ножом практически в пыль. Добавляет немного воды из кастрюли на плите и щепотку чего-то коричневого.
Мелисса принюхивается в попытке опознать загадочный порошок, и лицо ее проясняется.
– Пахнет как тако!
– Кумин, – говорит Инге. – Помогает пропотеть.
Закончив готовить зелье, она поднимает Магнуса, перекидывая его через руку, словно постиранное белье, и уносит из кухни, говоря:
– Сейчас разберусь с ним, а потом поговорим. Чувствуйте себя как дома, кофе в кастрюльке.
Кофе?
Я навострила уши, пульс у меня учащается, кончики пальцев пульсируют в предвкушении.
– Нам что, можно пить кофе? – едва не задыхаюсь я от восторга.
– Конечно, – пожимает плечами Инге. – Мы же викинги, а не амиши.
«В точку! Глупый Магнус со своими глупыми правилами! – думаю я и мысленно добавляю: – Впрочем, надеюсь, что с ним ничего страшного…»
– Соленую лакрицу тоже можете брать, – добавляет она, как нечто само собой разумеющееся.
– Простите?
– У вас лакрицы не бывает? Помогает восстановиться. Похоже, вам она понадобится. Ну ладно, если что, она на столе.
Инге жестом указывает на небольшое стеклянное блюдо с пыльными шариками, которые я ранее приняла за нечто вроде отходов жизнедеятельности ягненка.
Мелисса тут же набрасывается на лакрицу, объясняя, что уже пробовала ее во время своих предыдущих набегов в Скандинавию, и говорит, что она «восхитительна».
Я не совсем уверена, но храбро бросаю в рот один шарик, когда тарелка идет по кругу, и тут же жалею.
– Горло как будто горит…
Вкус отвратительный. Как будто кто-то помочился в рот… Некто страдающий от обезвоживания…