Удар был удачным. Его величество как раз решил запить мой рассказ глоточком вина. Рука чуть дернулась, вино не пролилось, но король выпил почти весь бокал, медленно, явно раздумывая над ответом. Из меня физиономист не ахти какой, но все же догадывалась — пару раз он хотел ответить очень резко. Надеюсь, не вылить на меня супницу мановением пальца.
— Тогда без сказок, — наконец сказал он. — Ты красива, но не молода. Это я вижу.
Блин, это комплимент? За-ши-бись. Ну, с другой стороны, нового ничего не сказал.
А чего так заболела голова? Будто я прижалась лбом к двери и в нее стали колотиться пяткой или кулаком. Или нет, стучатся в саму голову. Стучат, но открыть не могут.
— Ты и вправду из другого мира, — продолжил король, — я не могу читать твои мысли.
Он еще и телепат? Вот только этого не хватало. Выйдешь за такого, проснешься утром, услышишь: «Дорогая, я знаю, ты сегодня хочешь не на пикник, а выпить винишка в компании подружек». Или нет, сказал же, что мои мысли не читает. Слава божественному клистиру!
То ли от радости, то ли смущения я сама отхлебнула вино. Очень неплохое винишко, вот только разговор не очень хороший.
— Ты красива, — повторил король, — это я вижу. Кроме того, я знаю, что у тебя есть сын, но нет мужа. И я знаю, что ты работаешь ночью в кил… в клинике, в которой кроме тебя есть несколько других работников. Если трактир открыт ночью, хозяин заведения оставляет слугу принимать ночных гостей, а сам спит. Ты не хозяйка клиники, это правда?
Может, врет, может, и правда телепат? Если я и обмолвилась о сыне, в клинике он же не бывал. И никто из этого мира не бывал… кроме… Локс дал подробное интервью о своем визите?
— Вы узнали об этом от человека, из-за которого я оказалась здесь? — растерянно спросила я. — Его схватили и мучили?
— Я не отвечаю на вопросы, не получив ответа на свой, — резко бросил король.
— Да, я не хозяйка клиники, — немного напряженно ответила я. Поскорей бы узнать, что случилось с этим оболтусом, которому я каждый день желала по нескольку несчастий, а сейчас — пожалела.
— Можешь не волноваться, его не пытали, — улыбнулся король. — Вино, разговор — и человек говорит все, что хотел и не хотел. Я ценю мастеров — умельцев получить сведения без мучений. Мне самому слишком хорошо известны боль и отчаяние, чтобы подвергать им других.
Мне показалось, что последние слова были произнесены искренне. Слава богу, только садиста мне не хватало.
Кстати, почти сразу произошло подтверждение. Его величество перестал философствовать. На секунду замер, а потом сказал: