Чтобы объяснить последующие сцены, воротимся теперь к происшествиям прошлой ночи.
Мы оставили Солероля с ногой, раздробленной второй пулею, на полу в столовой. Брюле бросился на него, но Лукреция его остановила, она не хотела лишать палача добычи. В ту же минуту человек или, скорее, призрак показался на пороге комнаты. Это был Виктор Бернье, с трудом вышедший из своей комнаты, когда услыхал весь этот шум. Солероль дрожал с пеной на губах.
— Изменили! Изменили! — бормотал он с бешенством.
Увидев капитана, он закричал ему:
— Ко мне, Бернье! Ко мне!.. Ты не роялист!
— А! Вы признаетесь в этом! — с иронической улыбкой сказал капитан.
— Да, я скажу, что ты добрый гражданин, я сделаю тебя полковником… Но освободи меня от этих негодяев!
Брюле пожал плечами, но Бернье отвечал спокойно:
— Все, что я могу сделать, это не допустить этого человека убить вас.
Он указал на Брюле.
— Не мешайтесь не в свое дело! — запальчиво сказал Брюле.
Бернье отвечал кротко:
— Я слишком слаб, чтобы приказывать, я прошу.
— Капитан, — сказала Лукреция, — этот человек наш.
— Я это знаю.
— Но если мы щадим его жизнь сегодня, мы не можем обязать к этому других.
— Каких других?
— Тех, которые придут за ним.
Бернье посмотрел на Брюле.
— Итак, — сказал он, — вы принадлежите к числу тех людей, которые сражаются против своего отечества?
— Я хочу отомстить, — сказал Брюле.
— Но я не хочу вооружаться против Республики, — продолжал капитан.
— Однако, когда здесь будут роялисты, что же сделаете вы?
— Я буду их пленником.
— И вы последуете за ними?
— Нет.
Брюле нахмурил брови, потом сказал капитану:
— Впрочем, вы правы… У каждого свой образ мыслей.
Он прибавил, как бы говоря сам с собой:
— Только бы ты женился на моей дочери — вот все, чего я требую от тебя.
Брюле поднял Солероля и прислонил его к стене. Бригадный начальник сначала произносил ругательство за ругательством, потом впал в какое-то оцепенение. Публикола опомнился от первого испуга и по приказанию Брюле перевязывал новую рану своего господина, из которой обильно текла кровь. Когда рана была перевязана, Брюле, которому все повиновались в замке, один из страха, другие из ненависти к Солеролю, велел перенести раненого в его комнату, потом сел у его изголовья.
— А! Ты хотел меня убить, Жан Солероль, — сказал он.
— Подлец, изменник! Убийца! — отвечал Солероль, на губах которого была пена.
— Молчи, дурак, и вместо того, чтобы оскорблять меня, слушай…
Брюле говорил спокойно; Солероль смотрел на него с любопытством, смешанным с ужасом. Фермер продолжал:
— Мы были крестьянами вместе, Жан, и хотя ты теперь богат и генерал, ты все-таки мне равный.