— Я никогда этого не говорил.
— Но ты веришь, что поджигатели существуют?
— Верю.
Граф Анри пожал плечами.
— Ты находишься в странном краю, любезный Виктор, — обратился он к офицеру. — Здесь все чего-то боятся. Лишь только пожар случается на ферме, по неосторожности сожгут две-три скирды хлеба и тотчас же воображают, что это дело рук каких-то поджигателей.
Офицер промолчал.
— Что ты об этом думаешь? — настаивал граф.
— Я думаю, — отвечал офицер, — что ты отличаешься редким оптимизмом или глубоким неведением.
— Что такое?
— Неужели ты не знаешь, мой милый, что весь департамент в огне?
— Право, не знаю. Я не читаю газет и провожу все время на охоте.
Офицер опять замолчал. Жакомэ гладил свою бороду с видом человека, который с нетерпением желает, чтобы его расспросили. Хорошенькая Мьетта сделалась печальна и задумчива. Граф продолжал:
— Положим, что есть поджигатели, но до сих пор они, верно, хорошо расположены ко мне, потому что ничего не сожгли у меня.
— Ни за что нельзя ручаться, месье Анри, может, и случится…
— Ба! Революция сделала меня таким бедняком, что теперь почти нечего у меня сжечь. Если поджигатели и существуют, то ведь они жгут не для одного же удовольствия…
— Уж конечно, — сказал Жакомэ.
— Они жгут, чтобы грабить, а если и отнимут у моей сестры и у меня несколько серебряных приборов и луидоров…
— Френгальский фермер был небогат, и все-таки его ферму сожгли, — заметил Жакомэ.
— Ты знаешь кратчайшую дорогу на ферму Брюле? — спросил граф Анри.
— Знаю.
— Проводи нас туда, я хочу взять моего волка.
— Да ведь туда целое лье по лесу, а теперь холодно.
— Мы будем дуть в пальцы.
— Притом это отдалит вас от дома на два лье по крайней мере.
— Брюле даст нам лошадей.
— Как это странно! — пробормотал Жакомэ. — Вы очень любите Брюле, месье Анри. Впрочем, это не мое дело.
Офицер во второй раз взглянул на дровосека.
— Надень же твой теплый камзол, Жакомэ, — сказал граф Анри, — и показывай нам дорогу. Прощай, малютка.
Молодой человек охватил обеими руками хорошенькую головку Мьетты и поцеловал ее. Жакомэ накинул на плечи камзол из козьей кожи, снял со стены ружье, отворил дверь хижины и вышел первый, офицер за ним.
— Прощайте, крестный, — сказала девочка, обвив руками шею молодого человека, и вдруг шепнула: — Останьтесь на минуту, я хочу говорить с вами.
— Что ты можешь мне сказать? — спросил граф Анри с удивлением.
Мьетта подождала, пока Жакомэ и офицер отошли шагов на двадцать.
— Месье Анри, — сказала она, — я вас люблю, как отца, и не хотела бы, чтобы с вами случилось несчастье.
— Что же может случиться со мною?