Реальными были тонкие и легкие материи, тканые незаметными нитями, газы развевающиеся и полупрозрачные.
Реальными были и фрески, рядом с которыми самые прекрасные шедевры Ренессанса утратили бы свой блеск.
Погрузившись в состояние невиданного блаженства, всеми своими порами они впитывали восхитительные мелодии бардов, упивались наслаждением, вдыхая его полной грудью.
В опытных и умелых руках рабынь они словно рождались заново; древние обычаи и открытия опережали будущее, объединялись для того, чтобы регенерировать тело и придать ему необычайные крепость, гибкость и силу.
И такими были услады этой трансформации, что дремлющий разум слабел, слова не шли уже на уста, и ни один, ни другой из друзей не желал выходить из этого умственного оцепенения, столь резко контрастирующего с могуществом материальных ощущений.
Наконец долгие процедуры закончились, и рабыни перенесли путников в изысканно изящную, со всеми удобствами спальню, уложили на мягкие подвесные кровати и, томно пританцовывая, удалились, оставив их в полумраке.
В курильницах дымился ладан; воздух был пропитан благоухающими ароматами.
Наступила дремота, приятная и расслабляющая; не обменявшись ни единым словом, они уснули.
Наутро, пробудившись, они обнаружили рядом с собой прелестную девчушку лет двенадцати, которая ждала их пробуждения; она позвонила в колокольчик.
Где-то вдали раздались фанфары и, медленно приблизившись, разразились, просветляя рассудок, звонкими звуками.
Занавеси приоткрылись; занималась заря.
Постепенно солнце поднималось все выше, освещая окна, разбрасывая повсюду красноватые лучи, наполняя дворец шумом и радостью.
Более яркого света ни Паоло, ни Людовику не доводилось видеть даже в полуденную жару посреди пустыни.
Рабыни помогли им выбраться из гамаков и снять хаики и провели их в тенистый дворик, где тысячи птиц щебетали в рощицах незнакомых деревьев, среди благоухающих цветов и фруктов.
Чистый ручеек журчал под бархатистым газоном, теряясь в порфирном водоеме; то был бассейн.
Молодые люди долго в нем купались, ныряя и резвясь, болтая и смеясь.
В воздухе стояла приятная прохлада.
Сколь усыпляющий эффект произвели процедуры вчерашние, столь же стимулирующим оказалось купание сегодняшнее; такими бодрыми, какими выбрались из бассейна, друзьям еще никогда не доводилось себя чувствовать.
— Знаешь, все, что здесь с нами происходит, — сказал Людовик, — просто поразительно. И я не собираюсь больше искать этому объяснение; я готов запросто довериться чародею Иакову и упиваться этой усладой, не забивая голову лишними мыслями.