Матросы сорвали крышки, и взорам собравшихся предстали сотни украшений, шелковых платков, восточных женских платьев и других предметов, способных прельстить славных неаполитанцев и им понравиться.
Ах! Шесть часов своей последней ночи в Алжире Паоло провел с пользой!
Всем известно, какую страсть питают жители Неаполя ко всякого рода лотереям; они обожают азартные игры.
Паоло пришла в голову блестящая мысль: отметить свое возвращение организацией томболы, вещевой лотереи.
— Все, что вы здесь видите, — сказал он, — предназначено вам; а главным призом станут пять тысяч золотых цехинов. Приходите сюда в день, который я укажу позднее, и пусть здесь соберутся одни лишь друзья. Мне нужны здесь лишь портовые работники и лаццарони; мы сами себе будем полицией и позаботимся о том, чтобы все прошло мирно и спокойно. Выбранные мною синдики распределят номера среди людей из моего района, по одному на человека, и здесь же, на открытом воздухе состоится томбола. После нее, так как товара здесь на двести тысяч ливров (он сильно преувеличивал), и выигрыши могут достаться не всем, для того чтобы недовольных не осталось, я закачу огромный пир, на котором вино будет литься рекой. До скорого!
Еще ни одной речи алчные слушатели не внимали с таким благоговением!
Еще ни одно выступление не поднимало столь громких аплодисментов!
Паоло хотели с триумфом пронести по улицам города, но он уже скрылся в доме своего отца.
Но оставался еще Вендрамин, ближайший друг и правая рука Паоло, широкоплечий великан, пользовавшийся в порту Неаполя всеобщей любовью.
Его-то и пронесли мужчины на своих плечах по всему городу.
Нужно было видеть, сколь бурно приветствовали рыбаки и лаццарони этого колосса.
Давно не собиралось на улицах Неаполя толпы, столь неистовствующей!
Глава XVIII. Борьба начинается
Король Франческо о прибытии в Неаполь знаменитого гостя узнал от английского консула после своего разговора с министром полиции, Луиджи, тем ловким молодым человеком, которому удалось поймать маркизу Дезенцано, — если то, конечно, была она, в чем Паоло еще сомневался.
Луиджи отлично помнил, как Король набережных заступился за заговорщицу и, будучи человеком подозрительным, спрашивал себя, не без задней ли мысли юноша вернулся в Неаполь.
Он поведал королю о триумфе этого паренька, о золоте, которого у него, казалось, было в достатке, о его воскрешенной репутации и неожиданном появлении в тот самый момент, когда должен был состояться суд над маркизой.
Он пришел за приказом, но король колебался.
Прежде всего, у него не было серьезных доказательств того, что этот юноша действительно помог маркизе.