Вендрамину же он говорил:
— А она красавица, твоя невеста!
— На другой бы я и не женился! Каких малышей мы с ней настругаем! Старший будет певчим в вашем хоре.
— Вот порадуете старика!
— Он будет похож на мать!
Преподобный отец едва не подпрыгнул.
— Почему не на отца? — удивился он.
— Говорят, сыновья всегда урождаются похожими на матерей, — отвечал Вендрамин.
— Гм! Не всегда.
Слова эти капуцин произнес с такой убедительностью, что друзьям стало ясно — он знает о чем говорит.
Паоло отлично понимал, куда клонит Вендрамин.
— Неужто, преподобный отец, — произнес он обиженным тоном, — вы действительно считаете, что те из наших детей, которые будут похожи на меня, окажутся менее красивыми, чем те, что пойдут в отца?
— Такого я не говорил, но…
— Но, преподобный отец, не хвалясь, скажу так: мальчик из хора вроде меня был бы само очарование.
— Не скажи, — возразил Вендрамин, — стихарь мне очень даже идет.
— А мне еще больше!
— Проверим?
— Проверим.
Вендрамин поднялся на ноги.
Отец-капуцин спросил:
— Куда ты?
— В ризницу; поищу сутаны и стихари, черт побери! Хочу доказать моей будущей женушке, что она ошибается.
И Вендрамин, который еще с детских лет знал дорогу в ризницу, направился туда несмотря на возражения своего крестного отца, впрочем, весьма слабые.
Вернулся он с целым набором сутан, стихарей и четырехугольных шапочек.
— Вот! — промолвил он. — А теперь — переоденемся!
Через минуту Паоло был уже в сутане.
— А что, наши одежды ей очень даже идут! — восхищенно воскликнул старик-капуцин. — Определенно, она была права!
— Не спешите судить, — заметил Вендрамин.
И он попробовал натянуть на себя хоть какое-то платье — ни одно не оказалось ему впору.
— Дайте-ка, крестный, мне ваши одежды, — сказал он, — а вы пока наденьте мои.
— Еще чего!
— Снимайте-снимайте; надо же убедиться.
И, раздев крестного, великан натянул на него свою рубашку, а затем облачился в его платье.
— Ну вот! — воскликнул он. — Разве не красавец?
— Боже мой, да ты вылитый капуцин, как и я; но она — более серафическая.
— Вот так забава! — воскликнул вдруг Паоло.
— Что еще?
— Да Вендрамин в этом платье — вылитый вы, преподобный отец.
Великан подошел к большому зеркалу.
— А что, — промолвил он, — я и сам бы себя от вас не отличил, дорогой крестный.
Добряк-старик от таких слов пришел в полный восторг.
— Постойте-ка, — сказал Вендрамин, — у меня здесь имеется накладная борода, которую я всегда ношу при себе на тот случай, если придется убегать от полиции — рука у меня, как вам известно, тяжелая, — сейчас я ее прилажу, и мы посмотрим, насколько я буду на вас похож.