Первым, кого корсары встретили в тюрьме, оказался Луиджи.
Министр полиции пожелал лично присутствовать при допросе.
Паоло побледнел.
Удастся ли палачу и судье избавить маркизу от страданий в присутствии Луиджи, заинтересованного в том, чтобы обвиняемую допрашивали самым строгим образом?
В ту же секунду ощущение глубочайшей тревоги поселилось в душе Корсара и больше уже ее не оставляло.
Министр подошел к Вендрамину.
— Я вызвал вас сюда, преподобный отец, — сказал он, — для того, чтобы вы оказали монархии и религии неоценимую услугу.
— Я всецело предан и Господу нашему, и королю, ваше превосходительство, — прогнусавил в ответ Вендрамин. — Так что вы поступили абсолютно правильно; можете на меня положиться.
— А этот паренек — кто он?
— Один из моих послушников, ваше превосходительство. Крайне прилежный юноша.
— Можно ли рассчитывать на его молчание?
— В той же мере, как и на мое.
— Отлично. А теперь — к делу. Одна из наших узниц, предводительница карбонариев — она из тех женщин, что выглядят одержимыми дьяволом и выступают против короля и церкви, — маркиза Дезенцано, наконец, отказывается давать признательные показания.
— Какая гнусность! — хладнокровно промолвил Вендрамин. — Значит, эта грешница очерствела настолько, что не желает выдавать имен сообщников? Постыдное упрямство!
— И собираемся устроить ей допрос с пристрастием.
— Клянусь Девой Марией и всеми святыми, вы правы, ваше превосходительство. Эти чудовища карбонарии — прирожденные враги алтаря и трона. Инквизиция, как ни прискорбно о ней вспоминать, никогда не церемонилась с предшественниками, к коим я отношу еретиков и вероотступников, этих революционеров.
Такое рвение преподобного отца министр полиции не мог не оценить.
— У вас в монастыре есть часовня, батюшка? — спросил он.
— Да, ваше превосходительство.
— А статуя Девы Марии в ней имеется?
— Разумеется, ваше превосходительство.
— Но достаточно ли богато она украшена, эта статуя?
— Хорошая диадема, — отвечал Вендрамин, — ей бы не помешала; мы пока не сумели подыскать подходящей, и это нас весьма расстраивает.
— Завтра у вашей мадонны появится роскошный венец из вермеля, но, преподобный отец, никому ни слова о том, что здесь произойдет.
— Я буду нем, как если бы речь шла о принятой исповеди.
Непринужденность, с какой его друг, пусть и неплохо вышколенный, играл свою роль, глубоко поразила Паоло; то было не последнее его ошеломляющее потрясение.
Внезапно Вендрамина посетила блестящая мысль; когда речь шла о друге, он становился потрясающе находчивым и отважным.