Влюбленные — люди непредсказуемые.
Безусловно, то было не самое подходящее для ласк и нежностей время.
Неважно!
Они целовались, и целовались долго.
Так долго, что Вендрамин, о существовании которого Корсар и маркиза совершенно забыли, видя, что так называемая исповедь длится уже намного больше обычного, громко кашлянул.
Ноль внимания.
Тогда он кашлянул так, что задрожали стены, — лишь это смогло заставить влюбленных оторваться друг от друга.
Паоло понял, что пришло время прощаться; подарив маркизе последний, страстный поцелуй, он прошептал взволнованно:
— Дорогая Луиза, я сделал все, что смог, для того чтобы избавить тебя от мучений, но здесь министр полиции, и я боюсь, что его присутствие может заставить палача и судью отказаться от своих намерений.
— Я буду мужественной, — заверила его маркиза. — Сегодня они меня не убьют, а завтра ты меня спасешь. Страдания — это ерунда…
— Бедняжка! — прошептал Паоло.
— Не нужно так меня жалеть! Разве не провела я восхитительный час в твоих объятьях?
— Да, но за раем последует ад.
В этот момент Вендрамин пророкотал:
— Дитя мое, вы должны во всем признаться.
— Отец мой, — отвечала маркиза, подыгрывая великану, — что касалось меня, я вам все рассказала…
— Но ваши сообщники…
— О них, батюшка, я намерена молчать.
Вся эта комедия, как вы, уважаемый читатель, уже поняли, предназначалась для подошедшего и подслушивавшего у дверей тюремщика.
— Несчастная, вы образумились лишь наполовину; вы должны все, слышите, все мне рассказать. Говорите же!
— Никогда, отец мой, никогда!
— Я откажу вам в отпущении грехов!
— Тем хуже, отец мой.
— Несчастная! Я вас проклинаю.
— Меня благословит Господь.
— Гнусное создание! Я отлучаю вас от церкви!
— Оставьте меня! — вскричала маркиза, симулируя гнев. — Уходите! Вы плохой священник. Вы хотели исповедовать меня лишь для того, чтобы передать рассказанное мной полиции; но я буду нема как рыба.
— Пытка развяжет тебе язык, несчастная. — Вендрамин постучал в дверь: — Откройте!
Все слышавший тюремщик откликнулся на его зов тотчас же.
Выходя из камеры, Вендрамин театральным жестом вытянул руку вперед и промолвил:
— Этим вечером муки настигнут тебя на Земле, но, по сравнению с теми, что ждут тебя в аду, они покажутся тебе сущим пустяком, безбожница!
Смотритель закрыл дверь.
Прибежал Луиджи:
— Ну что? — вопросил он.
— Она не пожелала выдать имен сообщников, — отвечал Вендрамин с унылым видом.
В качестве признательности за такое участие Луиджи сказал сердечно:
— Я знаю, преподобный отец, вы сделали все, что было в ваших силах, и королю об этом будет доложено; можете рассчитывать на его признательность. Но я вынужден вас покинуть; меня ждет палач.