«Полковник, — сказал он мне, — наш полк остался весь там лежать».
Я подбежал к окну: улица была усеяна грудами тел; я был командиром двух тысяч мертвецов.
Рассказ офицера произвел на присутствующих гнетущее впечатление; по окончании его в зале воцарилась зловещая тишина.
Король, не говоря ни слова, протянул полковнику правую руку, который пожал ее рукой левой, а затем тихонечко отошел в сторонку.
Внезапно раздался громкий шум.
С новой депешей от Луиджи прибыл офицер кавалерии.
В ней были такие слова: «Сир, мы понесли большие потери, но, полагаю, все же одерживаем победу. Да здравствует король!»
— Что означает это письмо? — спросил Франческо у вытянувшегося перед ним по стойке «смирно» курьера.
— Мне не известно его содержание, сир, — отвечал тот.
Король зачитал послание вслух.
— Ваше величество, — сказал кавалерист, — на баррикадах огонь постепенно утихает, но в порту творится что-то страшное. Проклятый пароход никак не успокоится. Пятьдесят ваших матросов уже сложили там свои головы, и, думаю, потери будут еще более значительными.
— Но там-то уже что происходит? — спросил король.
Кавалерист пояснил:
— Ваш министр, чтобы отрезать группам мятежников, отходящих к набережной, пути отступления, перебросил в порт две тысячи человек. Тысяча из них должна была погрузиться на лодки, барки и прочие мелкие суда, которые окружают этот беспрестанно палящий пароход, и попытаться взять его на абордаж. Вот эти бедняги и попытались… Ах, сир, это была настоящая бойня… С каждого из бортов парохода стоят по три небольших орудия, стреляющих картечью; это своего рода пушки-револьверы, которые буквально осыпают вас шрапнелью, сами по себе производя эффект не меньший, чем несколько батарей… Можете сами себе представить, что там было… От абордажа нам пришлось отказаться. Более того: пароход открыл такой огонь по набережной, что наши люди даже носа высунуть не могли, и мятежникам удалось вернуться на корабль.
— Всем?
— О, нет, сир. Всего их было тысяч тридцать, на корабле же укрылись лишь несколько сотен. Только те карбонарии, полагаю, что на этом пароходе и приплыли.
— Но это судно уже покидает порт?
— Да, сир.
— Значит, мы победили?
— Как я уже имел честь заметить вам, сир, это зависит от того, под каким углом на ситуацию посмотреть. Им нужна была маркиза — они ее получили. Я сам видел, как один из мятежников, огромный такой детина, возвращался с ней, по-прежнему покрытой вуалью, на корабль.
— Вы правы, сударь, — сказал король, — это поражение.
И тут в зал вошел Луиджи.