Король был в страшном гневе, что не предвещало ничего хорошего.
Но, залитый кровью и едва держащийся на ногах, Луиджи с честью выдержал испепеляющий взгляд короля.
Собственные промашки едва не стоили министру полиции жизни: лично участвуя в подавлении мятежа, он получил несколько ранений в голову, грудь и левую руку и лишился одного из пальцев руки правой.
Нахмурив брови, король зловеще произнес:
— Вижу, вы все же соизволили явиться.
— Да, сир, — невозмутимо отвечал Луиджи.
Глухим, прерывистым голосом король вопросил:
— Могу ли я, сударь, узнать, сколько людей мы потеряли сегодня?
— Около пяти тысяч, из которых примерно у половины легкие ранения, четвертая часть осталась калеками на всю жизнь, остальные — это убитые.
— Сущий пустяк! — сказал король. — Похоже, сударь, вам невдомек, что пять тысяч человек — это целая армия, что с пятью тысячами солдат люди города берут.
— Мне это отлично известно, сир.
Король раздраженно повторил:
— Пять тысяч человек… Да сражения выигрываются с меньшими потерями!
— Именно сражение, сир, нам и пришлось вести сегодня. И вряд ли, сир, на каком-либо другом поле боя было так же горячо, как час назад в Неаполе. — И, повернувшись к генералам, он добавил: — Ваши офицеры подтвердят вам это.
— Но вы сами ее хотели, эту злосчастную битву, сударь.
— И что, я был неправ?
— Да как ты смеешь, мерзавец, разговаривать со мной в таком тоне? — взорвался король. — Вот прикажу отрубить тебе голову, так ты сразу поймешь, прав ты был или неправ… Да ты мне весь город поставил с ног на голову! Каким же бестолковым нужно быть, чтобы даже лаццарони взбунтовались!
И он бросил капитану гвардейцев:
— Арестуйте его!
Гордо вскинув голову, Луиджи жестом остановил офицера и, обращаясь к королю, промолвил:
— Пару слов, сир, а потом делайте все, что угодно.
В зале воцарилась гробовая тишина.
— Ваше Величество, — продолжал министр, — все ваши офицеры вам скажут, что нам противостояло целое войско вооруженных людей, хорошо обученных и дисциплинированных. Наши противники имели в своем распоряжении крайне эффективное, особенно в условиях уличной войны, оружие. Им удалось обмануть все наши ожидания, и не успели мы спровоцировать мятеж, как он начался сам собой. Не кажется ли вам, что эти люди заранее были настроены биться?
Луиджи ждал ответа.
Король молчал.
Логика поражает даже самых слепых, когда она представлена ясно, четко. Луиджи говорил уверенно; чувствовалось, что он полностью отдает себе отчет в своих словах.
Он продолжал:
— Мне хотелось бы услышать ваш ответ, сир.
— Ей-богу, сударь, разве не могу я промолчать, когда мне это угодно? Впрочем, в смелости вам не откажешь!