Повернувшись к окну, король вновь забарабанил пальцами по стеклу, и совершенно случайно взгляд его остановился на рабочих, которые занимались установкой подмостков на дворцовой площади.
Увидев, на что смотрит король, Луиджи улыбнулся.
— Чем они там заняты? — спросил Франческо, оборачиваясь.
— Возведением эшафота, сир, — отвечал Луиджи, и в голосе его прозвучали триумфальные нотки.
— Но для кого?
— Вскоре увидите, сир. Похоже, они уже заканчивают.
Внезапно под бой барабанов и звуки труб к дворцу начали стекаться, выстраиваясь на площади, черные от пороха швейцарцы, пехота, кавалерия и артиллерия.
По приказу Луиджи за спины солдатам стали пропускать горожан, но лишь тех, кто не имел при себе оружия.
В толпе зевак оказались и две девчушки с дерзким взглядом, дочери рыбаков, судя по одеждам, рядом с которыми, стараясь оставаться незамеченным, держался некий лаццарони.
Этими бесстыдницами были Паоло и Людовик.
Глава XXVIII. Отступление
Во время битвы каждому предстояло действовать в четком соответствии с заранее составленным сценарием.
Было условлено, что, как только маркиза будет освобождена, Вендрамин закинет ее на плечо и доставит на корабль, который немедленно выйдет в открытое море и чуть позднее начнет крейсировать вдоль побережья Калабрии.
Одна из бухт, известная как Паоло, так и Вендрамину, была выбрана в качестве места всеобщего сбора.
Корсару и четвертой части команды предстояло прикрывать отход Вендрамина и его людей.
Сразу же по возвращении Вендрамина на судно те из корсаров, что оставались на суше, должны были, переодевшись крестьянами, покинуть город и добраться до некоего лесистого холма.
Паоло и Людовику предстояло выбираться из города в женских одеждах.
Эта программа была выполнена неукоснительно; корсарам удалось выйти из Неаполя без потерь.
Паоло видел, как Вендрамин вырвал из рук солдат женщину, чье лицо было закрыто капюшоном, и, забросив ее на плечо, устремился в направлении порта.
Тогда, преградив солдатам дорогу, Корсар открыл по ним ожесточенный огонь, выиграв для друга несколько минут, но мало-помалу был оттеснен к набережной.
Вдали уже маячил одинокий силуэт его корабля, и, пьяный от радости, Паоло, вместе с Людовиком, поспешил раствориться в толпе, — им еще нужно было успеть переоблачиться в женские платья.
Теперь войскам Франческо противостояли одни лишь лаццарони, но Паоло сим фактом ничуть не был обеспокоен: он знал, что вскоре наступит примирение.
Превосходно загримированные, они с другом с каждым шагом все дальше и дальше удалялись от эпицентра восстания.