— Вам следовало бы быть более любезными, полковник, — с достоинством промолвил Луиджи. — Все же вы говорите не с каким-нибудь разбойником с большой дороги, а с действующим министром полиции, и я настаиваю на том, чтобы ко мне обращались «ваше превосходительство».
Полковник расхохотался.
— Я настаиваю на этом именем короля, — повторил Луиджи.
— Да ну?
— Именно так. Перечитайте приказ. Король распорядился срубить мне голову, но нигде не сказано о том, что он смещает меня с должности. Там говорится буквально следующее: «Арестуйте моего министра полиции». Так что я все еще министр. — И Луиджи добавил: — На вашем месте, сударь, я бы не забывал о том, что, принося меня в жертву ради своей собственной персоны, король тем самым выказывает мне свое уважение. Он еще будет мне признателен за то, что я не пытался бежать этой ночью, так что те, кто не выкажут по отношению ко мне должной почтительности, могут дорого за это поплатиться.
Луиджи, как обычно, одержал верх — полковник смертельно побледнел…
Вечером в Неаполе, под похоронный звон колоколов, был поспешно возведен эшафот, вскоре обагрившийся кровью — то лишился головы Луиджи Фаринелли, министр полиции короля Франческо.
Пораженные неаполитанцы, ставшие свидетелями этого странного зрелища, наблюдали за казнью в молчании и испуге — Кумерро уже распустил по городу слухи о пленении короля.
Весь Неаполь знал, что Луиджи поплатился жизнью за казнь маркизы Дезенцано…
Был в тот вечер на площади и столетний старец Иаков.
— Этот юнец побеждает надо мной, — прошептал он. — Он становится слишком опасным; похоже, пришло ему время умереть.
И старый еврей в задумчивости побрел прочь.
Паоло тоже присутствовал при казни Луиджи.
Ему хватило наглости выпросить у короля пропуск и в одеждах девушки, с которой Франческо как-то раз провел ночь, пройти с этим документом через расставленные полицией и армией форпосты.
Девушка — благодаря длинным волосам и молодости он без труда смог сойти за таковую, — так вот, девушка вызывает немного подозрений; впрочем, содержание этой подписанной королем бумаги снимало с Паоло даже те малейшие из них, которые могли возникнуть в отношении него у солдат Его Величества.
Для командира армии, стоявшей лагерем вокруг логова разбойников, Корсар вынудил Франческо написать письмо следующего содержания:
«Приказ: пропустить Луизу-Бьондину и ни в чем ей не досаждать.
Вследствие того, что мы питаем к этой девушке особые чувства и обязаны ей несколькими приятными часами, проведенными в ее обществе посреди нашего плена, находя ее услужливой и всегда готовой нам угодить, мы настаиваем на том, чтобы к ней отнеслись со всяческим почтением, и запрещаем как-либо притеснять ее и следить за ней, и т. д., и т. п.»