— Ты что, завидуешь что ли? Что тебя еще никто в городе в ресторан не приглашал?
— Перестань, какой завидуешь…, — покраснела Мария, — я за тебя беспокоюсь.
— Не надо за меня беспокоиться, я себя в обиду не дам. Мы же такие, крепкие южные бабы! Да, землячка?!!
На улице протяжно и нетерпеливо завыл клаксон автомобиля.
— Это он. Ждет в машине. Все, сестренка, я побежала!
Подруга торопливо поцеловала дочь и выскочила в мороз быстро наступающей зимней ночи.
Несколько мгновений Мария стояла посередине комнаты в нерешительности, приходя в себя после неожиданного визита. Девочка вопросительно смотрела на нее, сжимая в руках маленький разовый рюкзак.
Опомнившись, девушка наклонилась к девочке.
— Ну что, хомячок, что ты хочешь делать? — Мария сняла с девочки пуховик и посадила на кровать.
— Не знаю, — ответил ей тонкий едва слышный голос.
— Давай что-нибудь придумаем. Что-нибудь интересное! — Мария села рядом и слегка обняла девочку за плечи. Она почувствовала под пальцами хрупкое тонкое тельце, и сердце девушки забилось сильнее от расцветшей в нем нежности к маленькому одинокому человеку. Она помнила своего брата в таком же возрасте. Он был выше и плотнее девочки, и сестре с трудом удавалось справляться с неуемной энергией мальчика, который ни секунды не мог усидеть на месте. Девочка же была на удивление спокойной и отстраненной, слишком спокойной и отстраненной, что даже пугало девушку.
— Что у тебя в рюкзаке? Покажешь?
— Куклы, — девочка раскрыла рюкзак и выложила на кровать содержимое.
— Какие красивые. Как их зовут.
— Не нужно меня обманывать, тетя Мария. Куклы — не люди. Они сделаны из пластмассы. Они — не живые. Их никак не зовут.
Мария растерялась, услышав ответ девочки.
— Значит, играть ты не хочешь?
— Нет.
— А что ты хочешь?
Девочка молчала, опустив голову.
— Пожалуйста, скажи мне, что ты хочешь, и мы сразу будет это делать. Сегодня — ты моя гостья, можешь просить все что хочешь…
— Я хочу кушать, — тихо ответила девочка, не поднимая головы.
— Какая же я глупая! — вскрикнула Мария, огорчившись своей нерасторопности, — конечно, ты хочешь кушать. Сейчас, подожди чуть-чуть.
Мария кинулась к плитке и наскоро приготовила ужин на двоих, а на десерт поставила пирожных.
— Спасибо, тетя Мария. Очень вкусно, — девочка с аппетитом доела тарелку лапши с ароматной бараниной и теперь небольшими глотками отпивала горячий чай, закусывая пирожным, отламывая по кусочку на кончике чайной ложки.
— Пожалуйста, хомячок. Я рада, что тебе понравилось. Спасибо тебе, что поела.
Мария с горечью смотрела на девочку. На ее выпирающие ребра, на тонкие руки и ноги, на давно не стиранное платье. И не могла удержаться от того, чтобы не осудить подругу за невнимательность к ребенку. Но после она одернула себя, подумав, что подруга вынуждена оставлять девочку одну для того, чтобы прокормить их обоих, торгуя на базаре. Все было ясно — ей не в чем обвинить подругу. Если бы у нее был муж, кормилец, который бы избавил ее от забот о пропитании, она бы обязательно была бы лучшей матерью. Смогла бы кормить дочь вовремя и вкусно, красиво одевать и ухаживать. А раз случилось так, как случилось, то ничего не поделаешь. И она, Мария, никак не вправе выступать судьей, не побывав в шкуре того, кого с такой готовностью осуждает. Чем обвинять других, думала она, лучше бы ей самой попытаться помочь подруге в ее положении. У нее, Марии, в городе нет семьи, и она может стать хорошей подмогой подруге. Девушка решила, что обязательно спросит у тети разрешения держать девочку днем в столовой и подкармливать с кухни. Девочка очень тихая и не должна доставить хлопот. Только нужно обдумать, как уговорить тетю согласиться…