Жалеть я никого не собирался. Зачем? Восток не любит слабости. Только жестокое наказание, за содеянное, приносит свои плоды и подчинение, но кара должна быть заслуженной и справедливой. Вина купца была доказана, имущество – конфисковано, а семья продана в рабство.
У меня была мысль, в качестве казни прилюдно отравить его. Но, подумав, я отказался от неё, так же, как от того, чтобы забрать его душу, с помощью эликсира безумия. Этот эликсир был очень тяжёл в изготовлении. Требовал многих ингредиентов и ещё больше условий. Слишком жирно для купца.
К тому же, моя душа к нему не лежала, и я не собирался расходовать имеющийся у меня запас эликсира на мелких предателей.
Для мусульманина позорной считалась смерть от повешения, как нельзя лучше это подходило для предателей, живущих в моём городе и замышлявших козни против меня, а этот купец ещё работал на англичан, этих циников и лицемеров, и этого я не мог простить.
Удавка виселицы окончательно затянулась на шее, под длинной густой бородой купца. Быстрое движение рукой, и рослый и худой негр, выходец из нилотских племён, потянул на себя верёвку. Арабский купец закачался в воздухе, судорожно пытаясь ослабить смертельный узел. Он натужно хрипел, выпучив глаза, и пытался бороться за жизнь, пока силы окончательно не оставили его.
Руки, судорожно скребущие по верёвке, резко расслабились, а потом, опустились вдоль тела, пока назначенный Катом палач держал верёвку с обратной стороны виселицы. Верёвка была намотана на его руку и натянута через кронштейн, для более мучительной смерти человека, подлежащего казни.
Дёргающееся в предсмертных муках тело, выгнулось дугой, мышцы не справились с удержанием веса грузного тела, и шейный отдел позвоночника сломался. В набедренную повязку потекли испражнения трупа, после чего, палач выпустил веревку, и труп с глухим звуком рухнул на землю.
Толпа дико взревела, получив от зрелища массу противоречивых эмоций. Для кого-то это было развлечение, для кого-то – удовлетворение от свершившейся мести. Кто-то равнодушно взирал на это действо, видя в нём только решение суда хозяев города, а кто-то со страхом воспринимал гибель себе подобного.
В городе начались масштабные чистки, которые касались, в основном, арабоязычного населения. Воспользовавшись предлогом и стараясь окончательно утвердиться в регионе, я отдал команду «фас» верным воинам, из личной охраны. Разозлённые гибелью своих товарищей, они изрядно проредили верхушку местного феодалитета.
По всему городу начались грабежи и убийства арабских торговцев, крупных землевладельцев и всех, связанных с ними. Армянские купцы, как и обычно, сразу подстраховались, прислав ко мне делегацию с богатыми подарками, заверениями в любви и дружбе, а также, напоминаниями того, что, несмотря на внешнее сходство с арабами, они ими не являются. И вера их, самая что ни на есть, христианская, и приняли они её не намного позже, чем образовалась коптская церковь.