В отделе «Внутреннее управление княжества Болгарии» необходимо представить в роскошных застекленных витринах всевозможные мешочки с песком, воловьи жилы, керосиновые лампочки, соленую рыбу, плетки, дубинки и прочие средства прививки патриотизма, которые содействуют спокойному управлению страной; следует также заготовить брошюры на французском языке с разъяснением роли каждого из этих предметов. Не лишнее соорудить и подвал какого-нибудь полицейского участка, где можно будет наглядно показать применение всех упомянутых атрибутов. Назвать его рекомендуется «Секретным отделением» и пускать туда зрителей за определенную плату. Глядишь, и денежки кое-какие перепадут.
В виде типичного образца «болгарского правосудия» — уверен, что вы со мной согласитесь, — лучше всего представить посетителям Всемирной выставки процесс по делу об убийстве Белчева{124} во всех подробностях. Альбом с портретами свидетелей имел бы немалое значение для психиатрии.
В качестве примера законодательной деятельности можно воспроизвести заседание Народного собрания по поводу ратификации торгового договора с Австро-Венгрией. Тут необходимы две сцены: первая — это кулуары, где слышатся голоса: «Мы объявим таможенную войну этой… Австрии», «Да, братец, понимаю, ты прав; для меня эти слова твои — бальзам, но все ведь уже свершилось, что тут поделаешь; ну подаст в отставку, а дальше что? — Оставь!». Вторая сцена — зал заседаний, где слышатся те же голоса: «Договор этот есть патриотический акт, истинное благодеяние для отечественной индустрии, следует принять его с аплодисментами. Ура!» (Можно к этому добавить закон Папанчева о печати. Если угодно, конечно.)
Чтоб дать Европе подлинное представление о домашнем быте болгар, едва ли потребуются большие затраты средств и труда. Построим на выставке деревенский дом — плетеные стены, обмазанные… чем-то; в комнате — насквозь пропылившаяся рогожка, три разбитых миски, два треснутых горшка, одна большая глиняная миска с присохшими к ней остатками пищи, на стене три вязанки перца и три плетенки чеснока; посреди комнаты люлька с вечно плачущим младенцем, рядом с вечно дымящим очагом — вечно дремлющая кошка. Лесенкой в три ступеньки комната сообщается с подполом, а в подполе — кадка с кислой капустой, глиняная крынка с нашинкованными овощами, горшок с брынзой — и все. Поместим в эту комнату двух «paysans de Danube»[75] в лоснящихся от времени полушубках, не умывавшихся со времени приобщения к православной церкви путем омовения в купели, заставим их закурить свои благовонные чубуки, да и двери закроем, чтоб случайно не выветрился драгоценный патриотический аромат, исходящий из поименованной движимости и провизии, а там пусть оркестр грянет «Шумит Марица», и наши делегаты пригласят посетителей Всемирной выставки познакомиться с прелестями «une maison bulgare, s’il vous plait»