— Нет, я занимаюсь бухгалтерией, счетами… и прочим. — Потом заглянула в темную глубину его глаз и почувствовала, что ее сердце, непонятно почему, заволновалось. Рене быстро принялась натягивать перчатки.
— Вы теряете время, занимаясь такой скучной работой, — заметил он.
— Это не так важно, чем я занимаюсь, — ответила она. — Потому что, естественно, в свое время я выйду замуж.
— За этого вашего друга?
— За него. — Рене мило улыбнулась, когда он помог ей надеть манто. — А теперь мне на самом деле пора бежать. — Она мельком посмотрела на свои наручные часы. — Миллион благодарностей за чай, он просто спас мне жизнь.
Француз стоял рядом, Рене уловила легкий запах турецкого табака и лосьона «Олд Спайс». Ненужные слова замерли у нее на языке, а сердце снова часто забилось.
— Прощайте, мадемуазель, — произнес молодой человек, затем добавил: — Вы невероятно напоминаете мне одну мою старинную знакомую.
Рене затаила дыхание. Из всех фраз, которыми начинают знакомство, эта была самая избитая!
— Я слышала, что у каждого из нас есть двойник, — холодно заметила она. — Наверное, я двойник вашей знакомой. Но мне пора.
— Прощайте! — Он покорно пожал плечами и проводил ее до выхода. — Это было прелестное знакомство, но, увы, слишком короткое. Теперь вы возвращаетесь в английскую глушь, а я вечером улетаю в Париж. — Она с облегчением восприняла его последние слова. — Но, возможно, мы еще встретимся.
Они уже подошли к вращающейся двери, и Рене протянула ему руку:
— Не думаю.
Он крепко пожал ее обтянутые перчаткой пальцы.
— Кто знает? Почему-то мне кажется, что мы еще непременно встретимся, так что говорю вам — до свидания, мадемуазель.
Он все не отпускал ее руку, и Рене ощутила легкую нервную дрожь, пробежавшую по телу. Она сделала движение, чтобы вырвать свою руку, и он немедленно ее отпустил.
— До свидания, откликнулась девушка и стала пробираться на улицу, с трудом подавляя желание обернуться, чтобы посмотреть, смотрит ли он ей вслед. Потом, выйдя, тут же кинулась через дорогу, и оживленное движение отрезало ее от него.
«Вот уж обольститель так обольститель! — думала Рене, спускаясь в метро. — И кажется таким неискренним. Нет, не хотела бы я еще раз с ним встретиться, слишком у него странный, тревожащий душу характер!»
Они с Барри должны были встретиться в метро на одной из станций северной линии, где он жил, и, пока она ехала туда, в ее памяти всплыли воспоминания, явно разбуженные незнакомцем, о другом обольстителе, который и воспитал в ней такое отвращение к людям подобного типа, — о ее отце, Жервезе Торнтоне.