«Что бы там ни случилось, будет Россия — будет Болгария» — таков был лозунг дяди Никифора Никифорова, майора Константина Никифорова, первого военного министра Болгарии после Освобождения, министра в кабинете Петко Каравелова до 1885 года…
— Никифоров начал свой путь с блужданий, — поделился Сашо с Елизаветой. Он сидел за письменным столом и задумчиво смотрел в пространство. — Да-да, с блужданий.
Елизавета устроилась в кресле у библиотеки. Огромная тяжесть навалилась на нее, когда она узнала от мужа о его намерениях. Она стала неспокойной. Задумалась. Представила себе, сколько опасностей таит в себе новая деятельность.
Елизавете уже приходилось сталкиваться с полицией. Каждый раз, когда муж уходил из дому, она волновалась. Елизавета знала особенности партийной работы после переворота девятого июня 1923 года. Но военно-разведывательная деятельность…
В ее дом война вошла раньше, чем во все остальные дома.
— Никифор, да, — подтвердила она. Этот человек вдруг представлялся ей хорошим юристом, коллегой и товарищем Сашо. — Никифор, да. Он внутренне убежден…
Доктор в знак согласия кивнул.
У него хранились фотографии, которыми друзья обменялись, когда в 1910 году поступали на юридический факультет. Тогда Никифоров, забыв обо всем на свете, носился по городу, чтобы раздобыть новости для газеты «Камбана» («Колокол»). Заработанных денег с трудом хватало на содержание семьи. Снимки времен войны 1912—1913 годов… после награждения его орденом «За храбрость»…
— По сути дела, Никифор стал убежденным русофилом, еще будучи курсантом военного училища, а позже, в шестнадцатом или семнадцатом году, обиженный до слез, бил кулаком по стенке землянки и кричал: «Не могу терпеть господ союзников! Их высокомерие, господа, меня, как человека, оскорбляет до глубины души! Чтобы я воевал против России?!»
Пеев уже решил, что в любом случае Никифоров должен помочь ему.
Сейчас он начальник военно-судебного отдела, советник генерала Костадина Лукаша, у него родственные связи с Любомиром Лулчевым, первым советником царя… членом Высшего военного совета… Царь и военный министр генерал Михов ценят его эрудицию, честность, терпят его возражения, поскольку знают, что это его личное убеждение, а не эхо чьего-то внушения.
— Елизавета! Попытаюсь… с генералом Никифоровым!
Много месяцев спустя Александр Пеев просил Никифорова быть осторожнее. Участие в подобной борьбе, говорил он, требует прежде всего спокойствия, хладнокровия и точности.
И вот теперь, сидя в обществе адъютанта в приемной у генерала (в здании на углу улиц Аксакова и Шестого сентября), Александр Пеев еще не знал, каким будет разговор со старым другом.