Она внимательно наблюдала за прохожими, следила, кто из них прошел вторично, искала среди них подозрительных. Елизавета безошибочно угадывала, кто из многочисленных полицейских патрулей проходит по бульвару случайно, а кто с определенным заданием. Она следила за ритмичностью встреч Сашо с Никифоровым и Янко Панайотовым и тонким женским чутьем предугадывала опасность. Сашо в таких случаях менял свои планы.
Елизавета попросила Эмила заняться радиостанцией — самым уязвимым звеном в работе группы. Эмил задумался. Елизавета, конечно, права. Эмил решил перенести ее в другое место или спрятать так, чтобы ни при каком обыске ее не обнаружили.
А «дежурства» во дворе, на улице, на лестнице продолжались. Иногда на лестнице слышался топот сапог немецких офицеров, гостей Симеона Бурева. Гулким эхом раздавался пьяный смех то девиц легкого поведения, то хозяев, провожавших своих «синеглазых рыцарей». В том же доме, к добру или не к добру, жил доверитель Сашо, миллионер Симеон Бурев. Елизавета видела, что в его квартире, как в пасти Молоха, исчезали ящики с французским шампанским, корзины с деликатесами. Каждый вечер какие-то невидимые волны выплескивали сюда все новых и новых людей. Миллионеры, финансовые и политические тузы всех мастей приходили в этот дом и уходили из него. Часы, проведенные вне дома, позволяли Елизавете правильнее оценить происходящее.
Чувства Елизаветы к мужу стали сложнее. Он все чаще представлялся ей бойцом, окруженным опасностями. Этот человек с каждым днем становился для нее все дороже. Временами он поднимался в ее воображении высоко-высоко и делался похожим на античных героев.
Много лет назад в Карлово Елизавета понимала его жертвы, когда он ходил по селам: надо было создавать и укреплять партийные группы и организации. Она могла оценить его миссионерский труд, когда он бесплатно улаживал и селах имущественные споры, мирил семьи, десятилетиями враждовавшие из-за какой-нибудь межи. Тогда, как и позже, когда он издавал «Правду» и вел беспрестанные споры с цензурой, она видела в нем черты героев Возрождения. Когда в 1919 году Пеев был избран в Народное собрание, она знала, что он из околийской партийной организации, рожденной его трудом и талантом. Но тогда он являлся одним из сотен партийных работников. И хотя отличался редкостным трудолюбием, стоял значительно выше многих других по образованию, начитанности, в нем не было черт подпольщика, а этот род деятельности — самый опасный, какой только можно представить себе. Раньше она восхищалась его сообщением о надписях в селе Ситово, опубликованным в ежегоднике болгарского археологического института. Радовалась вместе с ним, когда ему удалось доказать необходимость укрепления хисарских крепостных ворот. На его брошюру «Беглый взгляд на прошлое Пловдива» она смотрела глазами знатока и высоко ставила автора. Теперешняя же его деятельность казалась ей чем-то необыкновенным.