Тело Шакала пело болью, ободренное недостатком сна. Когда он вешал седло, невольно взглянул на левую руку – туда, где ее порезал орк. И застыл в недоумении. Никакой раны не было. Он ее не перевязывал, даже не думал о ней. Не было на это времени. Он проскакал целый день, совсем ее не обработав, а теперь, когда посмотрел на свою плоть, задумался: действительно ли его ранили. Нет, иначе быть не могло. Он вспомнил боль, вспомнил, как был вспорот острием большого ножа. И тем не менее на его серо-зеленой коже под дорожной пылью виднелись только бледные старые шрамы.
– Рука еще беспокоит?
Шакал, сморгнув, поднял глаза и увидел Овса, склонившегося над перегородкой, которая разделяла их загоны.
– Я голову Зирко разобью, если он схалтурил, – прорычал трикрат.
Шакал снова посмотрел на руку. Черт, это была та же рука. Он об этом даже не подумал. Неужели заговор полурослика был настолько мощным, что мог действовать и спустя несколько дней после тех фокусов? Шакал слишком устал, и ему было сейчас не до этого.
– Все нормально, – ответил он Овсу, заканчивая возиться со своей упряжью.
Они постояли в молчании, переживая общую усталость и горе. Тихое угрюмое сожаление внезапно оборвалось, когда по всему хлеву разнесся грохот – Гвоздь, выбегая прочь, швырнул ведро в комнату с упряжью.
Овес сочувственно покачал головой.
– Было бы лучше, если бы мы сегодня наткнулись на улюд. Был бы шанс сравнять счет.
– Не было бы никакого счета, если бы вождь не отпустил тех орков у Батайята, – заявил Шакал. – Тяжаки унюхали нашу слабость. И осмелели.
– Мы все так думаем, брат.
– И кто-то должен об этом сказать.
– Возможно, – допустил Овес. – Но пока, может быть, не обязательно это делать тебе.
– А кто тогда? – спросил Шакал сдержанно.
Трикрат пожал сгорбленными плечами.
– Похоже, Гвоздю хочется что-то высказать.
Шакал неопределенно хмыкнул. Гвоздь всегда был предан вождю. Не заискивал, как Хорек, не боготворил, как Мелочник, но твердо поддерживал. Смерть Обхвата, без сомнения, могла поколебать веру Гвоздя, но это не означало, что он поддержал бы вождистские устремления Шакала. Черт, да Гвоздь сам мог позариться на место вождя и стать ему соперником.
Но все это могло подождать. Сейчас они должны были сжечь брата.
Шакал и Овес прошли через двор к цитадели. За ней был скрыт из виду Свиной гребень, опущенный для жителей Отрадной. Сумерки еще только начали окрашивать небо, и соплякам был отдан строгий приказ, чтобы все поселенцы оказались внутри до полного наступления ночи.
У цитадели была всего одна дверь – крошечный пуп в брюхе сооружения. Благодаря этому одинокому стальному порталу бастион было легче защитить изнутри. Даже если крепостная стена даст слабину, пусть это и маловероятно, сама цитадель останется для Ублюдков последним оплотом. Она была построена над двумя колодцами, и внутри находилась не только печь для тоннеля, но и кузница, пекарни и кухни.