– Твой борец готов? – осведомился Ваятель.
Овес ответил сам, решительно шагнув вперед и повернув толстую шею над мускулистым плечом. Его внимание было направлено на Колпака, который, притаившись сбоку от вождя, по сравнению с ним выглядел больным и усохшим. Шакал попытался прочитать его осунувшееся лицо, но оно было таким же таинственным, как и всегда.
– Без оружия, – объявил Ваятель почти скучающим тоном. – Без поддавков. Борец считается проигравшим, только если потеряет сознание… или будет убит. Понятно? Тогда давай уже с этим покончим.
Вождь спешно махнул рукой, но Колпак не сдвинулся с места.
На боевую площадку выступила Ублажка.
У Шакала защемило в горле. Он избегал смотреть на нее и не заметил, что она была иначе одета. Кожаные ездовые штаны сменились свободными льняными, обрезанными выше колен, и льном была плотно обтянута грудь. На открытых участках кожи и на убранных назад волосах блестел свиной жир. Наклон головы, отрешенный огонь в глазах, легкие пружинящие пальцы босых ног – все говорило о том, что Блажка готова к бою.
Овес напрягся, когда увидел ее возле вождя, но теперь сделал яростный шаг вперед.
– Блажка! Что это, мать твою, за игры?
Она чуть отступила от гремящего трикрата, кулаки поднялись для защиты. Руки Овса были расслаблены, только пальцы растопырились от недоумения. И так же резко, как только что бросился вперед, Овес теперь развернулся и отбежал от нее, его глаза переполняло мучительное смятение, голова тряслась в неверии.
– Шакал…
Шакал обхватил лицо друга руками, почувствовал под бородой напряженную челюсть.
– Что… что, – запинаясь, проговорил Овес, – что она… Я не могу…
– Слушай, – Шакал пытался привлечь его внимание. – Слушай!
Глаза Овса наконец остановились на нем. Шакал понизил голос, почти шепча.
– Я не знаю почему. Но она здесь. Ты позволяешь ей запугать тебя, а как раз этого они и хотят. У них нет никого, кто мог бы тебя победить, вот они и прибегли к этой уловке. Ты не можешь позволить им все изменить.
– Я не могу причинить ей боль, Шак.
– Выстави меня, – предложил Гвоздь из-за спины Шакала. – Я уложу эту взбесившуюся щелку.
Овес замахнулся на него.
Шакалу удалось удержать бугая, хотя на самом деле его остановил не он, а издевательский смех Ваятеля. Бросив через плечо предостерегающий взгляд на Гвоздя, Шакал вернулся к Овсу.
– Я тоже не хочу причинять ей боль, – заверил он и с удивлением понял, что это была правда, – но это сделала она сама. Она привела нас сюда. Овес… она пытается меня погубить.
Последнее словно отрезвило его друга, правдивость этих слов подействовала, как ушат холодной воды. Он немного успокоился, хотя Шакал и чувствовал, что в нем дрожит каждый мускул, что он сотрясается от леденящего душу осознания.