Шакал пристально смотрел на нее, отчаянно желая получить ответ, прежде чем его взор померкнет навсегда. Но ее распухшее, покрытое синяками лицо не выказывало ничего, кроме волнения, будто ей хотелось поскорее покончить с тем, что им предстояло. Но Шакал ее нетерпения не разделял.
Он не хотел умирать. Во всяком случае, таким образом. Ему хотелось ощутить вес тальвара в руке и вступить в бой с находившимися в комнате, попытаться зарубить Блажку, Ваятеля и всех, кто встанет у него на пути. В глубине души он надеялся, что они все встанут на пути, даже Гвоздь и Мед, которые пытались ему помочь.
Испытывал бы он столь безрассудную ненависть, будь в комнате Овес? Неужели его жажда жизни сделала бы врагом и того, кто отдал в его борьбе за власть больше, чем кто-либо? Шакал надеялся, что нет, и был благодарен, что никогда не узнает ответ. Овес лежал без сознания, и раны помешали ему появиться здесь. Шакал был рад, что его друг этого не увидит. Присутствие его бородатого лица, без сомнения, принесло бы некоторое утешение, но слишком эгоистичное. По правде говоря, Шакал не хотел видеть перед смертью ни одно из этих лиц. Он предпочел бы залитые солнцем просторы Уделья.
Но он твердо стоял в этой темной, безжалостной комнате и ждал.
Когда Ваятель двинулся к нему, тело Шакала пронзила ледяная боль. Вот что он увидит последним в своей жизни. Сгорбленного больного старика, которого не смог победить. Удручающе.
Вождь обошел стол и втиснулся между Шакалом и спинкой своего стула, который сумел отстоять. Затем наклонился вперед и протянул руку, чтобы ухватиться за топор Шакала, застрявший чуть выше его левого плеча. С такого близкого расстояния был слышен исходящий от Ваятеля запах застарелого пота, влажных повязок и засохшего гноя. Шакал сморщил нос от вони. Спрятанные за скособоченной маской из повязок, слезящиеся глаза вождя ползали по лицу Шакала. Даже со скрюченной спиной, больной полукровка был одного с Шакалом роста. В лучшие свои годы он наверняка был настоящим чудовищем. Он долго стоял, держа руку на топоре, но не вынимая его из пня. Когда же он заговорил, его голос прозвучал совсем тихо – эти слова предназначались только для того, кого он собирался убить.
– У тебя всегда было до черта честолюбия, малец. Ты никогда не знал своего места.
– Я на том месте, где вы хотели, чтоб я оказался, – ответил Шакал.
Ваятель усмехнулся.
– Ты все еще думаешь, что всегда прав. До самого конца.
– Кое в чем я явно ошибался. – Кое в ком.
– Я почти жалею, что ты не смог победить. Я бы сел сложа руки и смотрел, как ты ломаешься под тяжестью этой ноши. Тяжестью знания о том, что у тебя нет всех ответов.