– Поможешь мне с ранами? – спросил Шакал. – Ваятель может быть недоволен…
– Срать на Ваятеля. Я соберу вещи и приду к тебе в комнату.
Благодарно кивнув, Шакал вышел.
Казарма уже казалась ему чужой. Переступив порог, Шакал испытал трепет, словно он еще был сопляком и должен был прибирать за Ублюдками. Теперь он снова стал здесь гостем. Быстро прошагав по коридору, Шакал вошел в угасающее убежище своей комнаты. Времени на сон у него не было. До ближайшей границы удела Ублюдков было несколько часов езды. Когда его раны будут обработаны, Очажок запряжен и собраны вещи, Шакалу нужно будет срочно выдвигаться в путь, чтобы успеть до рассвета. К тому же нужно было забрать Синицу. Если повезет, она поедет с ним так же покорно, как ехала с Колпаком. Сопротивление задержит их, а значит, они оба могут погибнуть.
Берил пришла к нему с зажженной лампой и тяжелым мешком на лямке. Она вошла бесшумно и села рядом с ним на кровати. Он подождал, пока она внимательно осмотрит его порезы в свете огня.
– Они все неглубокие, – сообщила она мягко. – Твои братья были к тебе добры. Тот, что на спине, не надо даже перевязывать.
Шакал невольно рассмеялся, но тут же прикусил язык, услышав всхлип у себя в горле. Берил принялась прочищать порезы, но пропитанная вином тряпка была мучительнее лезвий топора. Шакал стиснул зубы и, сгорбившись, смотрел прямо перед собой.
– Прости за Овса, – произнес он спустя время.
– Сопляки говорят, он выздоровеет, – повторила Берил. По ее голосу Шакал слышал, что она сдерживает гнев, и знал, что она делала это ради него самого. В какое жалкое создание он, должно быть, превратился, если ему не высказывала обиды женщина, которая никогда не боялась его ругать? Было бы лучше, если бы Берил обрушилась на него, назвала дураком, выговорила бы ему всю правду о его глупости. Но он сейчас был недостоин презрения, он был тенью, которая исчезнет с заходом солнца. А кричать на тень неразумно.
– Ваятель хочет, чтобы Овес стал вождем, – сказал Шакал неожиданно.
– Он никогда не займет это место, Шакал.
– Он должен. Скажи ему, передай от меня, что он должен. И скажи ему не мстить Блажке, ни когда проснется, ни когда сядет во главе стола.
Усталое неодобрение Берил пробежало по всему ее телу.
– Шакал, Шакал… ты всегда был слеп, когда дело касалось ее. Долго еще собираешься ее защищать?
– Нет, – возразил Шакал, – это не так. Овсу нельзя снова доверять ей, но он не должен ее преследовать. Иначе Ваятель получит все, чего хотел. Без меня и без Блажки Овес будет у него в руках. Она сделала свой выбор. Это было ее право, право Серого ублюдка. Мы, то есть я и Овес, помогли ей получить место в копыте, но ее голос принадлежит ей. Если Овес будет ее презирать, когда станет вождем, он будет не лучше Ваятеля, а должен быть лучше, Берил. Он должен быть лучше!