– Когда я это делал, у вождя не было чародея, который нашептывал ему в ухо. – Певчий фыркнул и покачал головой. – У тебя всегда были яйца, Шакко. И из-за них ты бегал смешнее, чем остальные малыши. Я надеялся, что они поднимутся повыше и у тебя хоть что-то будет в голове.
– Мое обучение прервалось… когда учитель ушел из копыта.
Певчий оставил это без внимания.
– Колпак говорит, Изабет переметнулась. И это стоило тебе места.
– Она Ублажка, – поправил Шакал сквозь стиснутые зубы. – А я Шакал. Не Изабет и не Шакко. Ублажка и Шакал – наши копытные имена. Мы их заслужили, на хрен.
Певчий согласно кивнул.
– Ты прав.
Взгляд старого полукровки скользнул вверх, и он поднял подбородок. Путы, связывавшие руки Шакала, спали. Еще один быстрый взмах ножа – и Колпак освободил его лодыжки. Шакал поднялся на ноги, и Певчий тоже встал с корточек. Колпак спрятал нож и занял место между ними.
– Тирканианец с самого начала говорил раздвоенным языком, Шакал, – заявил Певчий. – Он просто вынюхивал главного соперника Ваятеля. Расскажи ему.
Колпак посмотрел на Шакала немигающим взглядом.
– Это чародей придумал. Отправить меня с эльфийкой. Он сказал Ваятелю, что это вынудит тебя бросить ему вызов.
– И что ты собирался с ней сделать? – спросил Шакал.
– Изнасиловал бы и сбросил с вершины Батайята, – ответил Колпак безо всякого выражения. – Чтобы подумали, что это сделали орки.
– И ты забрал ее из Псового ущелья? – сердито спросил Шакал. – Чтобы подумали, что это сделали орки?
– То был не я, – ответил Колпак. – И не Ваятель. Тут ты ошибся.
В пересохшем рту Шакала пахло горькой правдой. Черт бы все это побрал! Блажка была права. Все это случилось не из-за нее, а из-за его собственных глупых ошибок. Главный соперник Ваятеля? Шакал никогда не был даже близок к тому, чтобы быть его соперником, он был ослеплен своим честолюбием. Старику достаточно было просто подождать, пока он сам сотрет каблуки в пыль в своем стремительном рывке к предводительству. Шакал думал, что это был его последний шанс, хотя его предупреждали, что нельзя его использовать. Он мог сотни раз поступить иначе. Он мог все сделать по-другому.
– А что, если бы Штукарь ошибся? – спросил Шакал у Колпака. – Что, если бы я позволил тебе увезти ее?
– Он привез бы ее ко мне, – вмешался Певчий. – Как ты видел, мы не причинили ей никакого вреда.
– Никакого вреда? – воскликнул Шакал. – Она все равно теперь мертва, Певчий!
– И умерла чистой и достойной смертью, по ее суждению, малой. Ты должен был сам предложить ей это, как только ее нашел.
Стянув платок с головы, Шакал почесал голову и отошел на несколько шагов.