Шакал выплюнул рыбьи чешуйки в огонь и чуть не подавился от смеха.
– Вот куда уходила вся еда, – продолжил Певчий, стараясь не смеяться. – Набил ею свой стручок. Черти чертовские! Странно, что он вообще может сидеть на свине.
– Вот почему он вырос такой высокий, – вставил Шакал, – чтобы член не волочился по земле.
– Нет, роста ему все-таки не хватило. У него же по телу не мускулы – он просто членом обмотан.
После этого обоим потребовалось время, чтобы перевести дух.
– Наверное, все же хорошо, что его прозвали Овсом, – проговорил Шакал, продолжая хихикать. – Берил это так бесило.
Широкая улыбка на лице Певчего исчезла.
– Для нее он навсегда останется маленьким Идрисом. – И прочистив горло, он уставился на костер и принялся доедать рыбу.
– Ты ничего не спрашивал у меня о ней, – заметил Шакал, медленно проговаривая слова.
Певчий мотнул головой.
– Нет, не спрашивал. И не надо мне ничего рассказывать. Я скажу тебе то же, что сказал Колпаку: никаких вестей о Берил. Неважно, есть у нее кто-то или нет. Я не знаю, что из этого больнее, и не хочу знать.
Шакал медленно кивнул, надеясь выразить этим понимание.
– Но ты видел нас, – сказал он.
Певчий изогнул бровь.
– Ты сказал, что у Овса большие мускулы, – пояснил Шакал, – значит, видел нас.
– Слухи просто ходят, – ответил Певчий. – Но да, я видел вас несколько раз за эти годы. В основном издалека. Один раз видел вас у Санчо, когда вы втроем туда приехали.
– Похотливый ты старый козел. – Шакал насмешливо улыбнулся.
– Я туда ездил только помыться, Шакал.
– Черт, – Шакал скривил рот. – Неудивительно, что я тебя не заметил. А почему было просто не помыться в реке?
– А ты спроси меня, когда у тебя суставы станут такими же старыми, как мои.
Шакал в ответ только поднял брови и бросил рыбные кости в огонь. Здорово все-таки было снова общаться со старым полукровкой.
– Я понимаю, почему ты привел меня сюда, – проговорил Шакал после долгой паузы. – Если бы я не увидел шахты… этих клеток, костей, то подумал бы, что ты с ума сошел.
– Долго пробыл один, перегрелся мозгом на солнце? – Певчий хмыкнул. – Понимаю. Хотел бы я быть просто чокнутым кочевником. Тогда у нас было бы гораздо меньше проблем.
– Ты говорил, что привел меня показать, что мы ничего не защищаем. Что ты имел в виду?
Певчий сделал глубокий вдох.
– Я имел в виду копыта. Серых ублюдков, Мараных орками, Клыков, Сынов и всех остальных. Пока Скабрезов не разбили лошаки, у полуорков было всего девять копыт. Девять. По одному на каждого полукровку, который вынес чуму из чертовой шахты. Когда Нашествие закончилось, Ваятель потребовал, чтобы Уль-вундулас отдали нам. И Гиспарта, опасаясь его, согласилась. Но только поделила его между нами, Короной и эльфами, не говоря уже о тех частях, которые держали тавры и полурослики. Вождь ничего не мог с этим поделать, не вступая в новую войну. Эльфы были невосприимчивы к чуме, и мы не были уверены, что победим Гиспарту, даже не будь у нее остроухих союзников. Так что мы взяли, что могли, и основали Уделье. Ваятель поделил наш участок на девять уделов и поставил на каждый по одному носителю чумы. Копыта были созданы, чтобы их защищать, Шакал. Поэтому для людей и орков Уль-вундулас – это место, где расставлены девять капканов, каждый из которых был способен обрушить на них болезнь, которая едва не выкосила их всех за время войны. Ваятель пытался устроить так, чтобы ни хиляки, ни тяжаки не сумели вернуть себе землю, которую мы выиграли.