В тот вечер мы выкурили косячок, прежде чем сесть за стол, а потом, за ужином, выпили вина. Я искала способы заглушить смятение. Потом я лежала на диване, уставившись в потолок, а Эсекьель в той же позе лежал на противоположном. Стопка книг на столе между нами делила Эсекьеля пополам: с одной стороны торс в старой футболке, а с другой — голые ноги от колен.
Я выпалила, что прошлой ночью спала с Бернардо. Во мне бушевала мстительная холодная ярость, которую я оправдывала пережитым страхом. Травка неплохо развязывает язык. Я начала рассуждать издалека, о жизни в целом, словно пытаясь проанализировать все со стороны, словно происходящее не имело к нам непосредственного отношения. Поведала, какую бурю чувств испытала, представляя, что Бернардо овладевает мной у него на глазах. Рассказывала без всяких эмоций, будто на приеме у психолога. Потом призналась насчет паники. Меня скребло изнутри ощущение уязвимости, будто острое лезвие, способное подкосить и куда более стройные доводы.
Я посмотрела на Эсекьеля, желая, чтобы он меня обнял. Он, конечно, понял это, но продолжал лежать в задумчивости, глубоко затягиваясь сигаретой.
За раскрытыми окнами зеленели склоны Санта-Лусии. Поток машин в этот поздний час уже поредел, струйкой сигаретного дыма играл неуловимый ветерок. Эсекьель, похоже, не собирался нарушать дистанцию, разделившую нас с самого моего приезда. Дошло до того, что он спросил, не возражаю ли я против его присутствия. О чем он?! Накануне я занималась любовью с другим мужчиной под его воображаемым взглядом, а потом чуть Богу душу не отдала! Он считает, что я готова платить вечным страхом за возможность иногда заняться сексом, как нормальная женщина? Мое возмущение его не тронуло. Загасив окурок в пепельнице, он устремил взгляд в ясную летнюю ночь за окном. Я же сама говорила, что воображаемая слежка меня заводит? Поднявшись, он подошел ко мне, уселся рядом, посмотрел долгим взглядом — и поцеловал. «Как тебе?» — спросил он. Его рука скользнула мне между бедер. Я дернулась от неожиданности, пораженная и действиями Эсекьеля, и немедленным откликом своего тела. Что он делает?! Рука нырнула под подол легкого платья. Эсекьель попросил, чтобы я испытала сейчас то же самое, что и вчера. Я велела ему прекратить. Но он поцеловал меня снова. Его ладонь скользнула выше, и пальцы принялись ласкать меня под трусиками. «Это Бернардо входит в тебя, а я смотрю, как ты кончаешь, ладно тебе, Амелия, достаточно взглянуть на твое пылающее от наслаждения лицо…» Мое тело двигалось само, повинуясь возбуждению. Эсекьель стянул с меня белье и принялся ласкать внутри, медленно, но не снижая напора. Как ему там? Я почувствовала, как в меня проникает его средний палец. Ему доставляло удовольствие смотреть, как я распаляюсь, он смотрел, смотрел, как Бернардо входит в меня, слушал мои стоны, просьбы не останавливаться. «Вот так, Амелия, пусть Бернардо доведет тебя до оргазма». Я взмолилась, чтобы он взял меня. Но нет, это ведь Бернардо берет меня, а он только смотрит, и ему нравится смотреть, как я дохожу до вышей точки. «Вот так, Амелия, сейчас, уже вот-вот, так, Амелия, да, Амелия…»