Он вывернул свою доху наизнанку и взял цилиндр в зубы. Глубоко возмущенный, Г. предложил исключить его из собрания.
— Не хочешь, не утруждай товарищей голосованием, я и сам уйду, мне пора к Яру, — и он начал медленно спускаться на четвереньках по ступенькам амфитеатра, затем подполз к кафедре, понюхал ее, повернулся к ней задом и стал закапывать ее «задними ногами». Затем встал, театрально раскланялся, опустив цилиндр до земли, помахал аудитории «ручкой», поедая воздушный поцелуй «Матрене» и отбыл. Смеялись даже лидеры.
Во время какой-то обостренной партийной борьбы, когда недовольные решением сходки требовали постановки вопроса на референдум, в одном из коридоров университета на стене появился огромный плакат. На нем выделялась только огромная цифра 606 (только что изобретенное перед этим средство от сифилиса)[2]; а за этой цифрой, занимавшей полплаката, мелким шрифтом было написано: «…и более подписей нужно для того, чтобы добиться референдума».
Студенты проходили мимо, останавливались, читали и смеялись: «Ну, конечно, Троянов». Как рассказывали, жена его обожала и исполняла все его прихоти. Правда, с ним было всегда очень весело, и характер у него был прекрасный. Но однажды, вернувшись домой, она нашла только его письмо. Он просил у нее прощения, но говорил, что не может больше выдержать нормальной культурной жизни и уходит, оставив ей буквально все вещи, купленные после свадьбы, и надев свою старенькую студенческую тужурку. Опять он исчез с горизонта. Вдруг брат написал мне, что в Москве появился Троянов, которому негде жить, и что он пригласил его к нам на лето в имение. Я пришел в большое смущение: приглашать Троянова в семейный дом?.. Но отменять приглашение было неудобно. Троянов приехал и почти полностью оправдал доверие. Правда, дразнил он весь дом от гувернантки и горничной, у которой для развлечения воровал варенье и которой почему-то вместо Вениамин Иванович было легче выговорить Жасмин Иванович, и до детей. Как прирожденный артист, он всех, но очень прилично, целый день развлекал. Почти ежедневно появлялись сатирические стихотворения, в том числе и на самого себя. Троянов простудился. Его напоили горячим «чаем» из малины и заставили принять аспирин. На другой день — уже длинное стихотворение, кончавшееся:
От малины с аспирином
Вздуло козырем живот.
Но, увы, сию скотину
Ничего уж не берет.
Как-то я попросил его мне помочь перекатить с одного места на другое тяжелые бревна, предназначенные для какой-то постройки. Он покряхтел, но помог, а вечером уже готово: