А потом, какое-то время спустя, это же место я увидел в репортаже по федеральному каналу, тоже из столицы. Что-то там праздновали, то ли тезоименитство нынешнего императора, то ли очередную годовщину образования города — неважно. Но: воздушная крона березы играла с проникающими сквозь листву лучами солнца, вокруг бродили ярко одетые люди с флажками в руках, и даже знакомый обшарпанный подъезд смотрелся не уныло, а будто благородный, увенчанный морщинами ветеран.
Одно и то же место. Две картинки. Разные обстоятельства. И кардинально отличающиеся друг от друга впечатления: тоска и сопричастность к празднику.
Так было и сейчас. Деловой центр Екатеринодара обычно вызывал у меня глухое раздражение. Сотни, тысячи спешащих в разных направлениях людей, гудение моторов, агрессивная реклама уличных зазывал и продавцов еды — все это вызывало желание побыстрее оттуда сбежать в более тихое место. Каждый раз, когда дела или служба заносили меня туда, я буквально минуты считал до отъезда в другой район.
Сегодня, глядя на кадры со знакомых мест на экране Ларинового коммуникатора, я мог подобрать только одну фразу, описывающее увиденное — чумное кладбище. Трупы, разбросанные по улицам, как забытые игрушки расшалившегося ребенка. Оцепление из казаков в дыхательных масках и защитных костюмах. Полицейские, сдерживающие за ограждениями тысячи рвущихся внутрь людей. И дым. Знакомый мне уже, зеленоватый дым, уже начинающий распадаться бесформенным хлопьями.
«По предварительным оценкам властей, количество жертв может исчисляться сотнями! — с нездоровым оживлением на фоне жуткой записи с дрона, вещал за кадром женский голос, словно бы его обладательницу невероятно заводил факт одновременной смерти такого количества человек. — Полиция выставила казачьи кордоны, препятствующие нашей съемочной группе попасть внутрь. Все, что нам удалось снять, видно на этих кадрах!»
— Сука! — то ли в адрес дикторши, то ли обращаясь ко вселенной, выдохнула всегда славящаяся выдержкой и манерами Шар’Амалайя.
В небе над местом происшествия дымным следом самолета была вычерчена фраза: «Это не я раздул пожар».
— Повышает ставки. — без тени эмоции, сообщил Годрох. Как будто без его реплики это было кому-то непонятно.
Король-мертвец нанес второй удар.
А так хорошо все начиналось. Ну ладно, пусть не хорошо, но удовлетворительно — точно. Мы планировали атаку на домик Ингвиаэля — Амалайе было известно место, которое тот сделал своей базой — и собирались этой ночью поставить точку сразу в двух моих делах. Я даже собирался участвовать в силовой акции. Меня, правда, отговаривали, но потом все же выдали отличную снайперскую винтовку «Кремлин» и доверили прикрывать штурм. Понятное дело, пластунам я был не ровня, но со ста пятидесяти метров спокойно укладывал пули в ростовую мишень. В полигонных условиях, конечно.