Опытный Зул бежал первым. Сразу ниже устья Тёплого ручья вплотную к берегу реки подступал лес, но к осени вода в реке упала, обнажив прибрежную кромку, заваленную валунами и деревьями, что принесли паводки. След тянулся между валунами, справа бесилась вода, слева от обрывистого, в полроста человека, уступа начинался густой лес. Зул отметил, что медведь шёл осторожно, с остановками, ни разу не смахнув снег с валуна. Вдруг охотник резко остановился. Шагах в двадцати от него след поворачивал за каменную глыбу, и дальше его не было. Зул оглянулся, чтобы предупредить товарища. В этот момент огромный медведь махнул с уступа на Фила.
Матёрый шатун догадался, что ловушку соорудили голотелые, пахнущие дымом звери, что они наверняка пойдут по его следу, а вскоре учуял и погоню. Поэтому он вернулся стороной и залёг на уступе за деревом. Здесь сердитая вода глушила все звуки, и ветерок тянул от реки в его сторону. Увидев охотников, зверь решил пропустить их, напасть на заднего и придушить его прежде, чем передний придёт на помощь. Но передний неожиданно остановился раньше, чем напал шатун. Медлить было нельзя…
…Фил увидел медведя в последний момент, однако успел подставить копьё и упереть его другим концом в камень.
Острый наконечник глубоко вошёл в тело зверя, но древко переломилось. Фил упал между валунами и выскользнул из-под туши медведя. Шатун достал его лапой и отбросил на острые камни. Зул, вложив в удар всю силу, обрушил топор на череп зверя. Медведь со слепой яростью бросился на охотника и снова напоролся на копьё. Он взревел от смертельной раны, харкая кровью. Второй удар топора и третий… Зверь медленно завалился набок, только маленькие глазки с лютой злобой пожирали охотника. Зул добил поверженного шатуна и бросился к товарищу. Но Фил уже отдал себя во власть духов. Медвежья лапа переломила ему позвоночник, падая, он ударился головой об острую грань камня.
Потеря каждого мужчины ранила Гирра. Пятый раз деревья сбросили зелёные шкуры, пятый раз на землю упал белый холодный песок с того времени, как племя начало строить два новых, очень больших загона. В первых загонах трава росла хуже и хуже. Мужчин в племени не хватало. Нескольких придавило деревьями, Фила убил медведь-шатун. Прошло восемь лет и зим с той ночи, как лесное племя победило туров, загнав их в западню, однако не вырастило стадо в неволе. Сделать это можно было давно, но для молодых туриц не было загона и вожака, все бычки приходились им братьями по отцу. Взрослые турицы старели, некоторые из них не давали приплода, и их приходилось убивать. Постарел и бык-вожак. При появлении людей он не защищал самок и приплод, угрюмо уходил в сторону, опустив однорогую голову. Это вполне устраивало лесное племя. Важно, что он давал приплод. Да его и заменить можно молодым быком: из трёх десятков взрослых туриц только одна будет матерью молодому вожаку. Гирр крепко запомнил предупреждение сына Барса, что нельзя пускать к самкам родственного вожака.