— Я ничего не помню о том вечере.
Вот оно, облегчение! Но оно промелькнуло и исчезло, а на его место пришел не триумф победителя, а что-то похожее на беспокойство и любовь… к нему.
Джиллиан Кинкейд хранила важную тайну о том вечере, когда умер его брат. Лейтенант Джек Шеннон знал об этом, а теперь об этом знает и Чейз Карлтон.
Но была ли эта тайна связана со смертью? Чейз понимал, что вопрос шел от сердца, его одинокого, израненного сердца, которое всю жизнь стремилось к иллюзорной мечте. И вот оно ожило — избавилось от соблазна.
Может, его брат-близнец тоже поддался этому соблазну? Может, это было его слабостью, фатальным желанием любить, быть любимым и видеть любовь в этих изумрудных глазах?
— Ты должна рассказать мне все о том вечере, Джиллиан. Ты должна рассказать мне о многом. Дело в том, что я помню себя совсем больным на той рыбацкой лодке, но до этого не помню ничего.
— Ты помнишь меня.
— Да, твое имя и лицо. — Слабость, возникшая в его душе, исчезла, уступив место холодной упорной силе, которая была так хорошо известна Чейзу. — Я знаю, что мы оба Кинкейды, но не знаю, кто ты такая и состоим ли мы в родстве? Ты моя сестра?
«Ты такой жестокий, Чейз Карлтон!» Это обвинение Чейз часто слышал от красивых женщин, которые были его любовницами. Они никогда не обвиняли его в физической жестокости, но, исключая постель, он всегда был холоден и неуправляем. Любовницы Чейза отвечали на его жестокое безразличие гневом, но никогда не позволяли себе распускать руки, так как инстинктивно чувствовали, насколько он опасен. К тому же, хотя они разделяли с ним страсть и желали его, они были достаточно умны, чтобы подвергать опасности свои сердца.
Но сейчас его опасные слова вызвали боль, а не гнев и незнакомую ему нежность, которая только и могла его утешить.
«Не будь дураком, — приказал трезвый ум мягкому сердцу. — Не позволяй ей себя одурачить».
— Кто ты, Джиллиан?
Красивая головка опустилась под тяжестью его грубых слов, и Чейз неожиданно для себя посмотрел на ее руку, левую руку. На этой руке сверкало традиционное обручальное золотое кольцо, украшенное россыпью бриллиантов и изумрудов.
Ее правая рука быстро прикрыла левую, голова поднялась, и Чейз увидел в ее глазах муку и просьбу о прощении.
— Я твоя жена, Чейз. Я твоя жена.
Клаудиа, Брэд и Джек сидели в комнате ожидания, когда Джиллиан принесла новости.
— Он пришел в сознание, — сообщила она.
— Действительно пришел? Ни горячки, ни бреда?
— Да, действительно пришел, но…
— Но — что?
— Он узнал меня и знает мое имя, но не помнит, состоим ли мы в родстве.